Рецензия от olga-nebel на «‎Гроздья гнева»

Я нередко откладываю чтение книг, о которых успеваю прочитать в чужих отзывах, что они «мрачные», «полные безысходности»; я боюсь великой мрачной литературы и ее несомненно сильного воздействия на меня (я очень эмоциональна).

Как хорошо, что цепочка совпадений привела меня к «Гроздьям гнева» до того, как я начиталась чужих рецензий о том, что «книга ввергает в депрессию» и «после неё хочется удавиться».

Потому что я считаю, что «Гроздья гнева» — величайшее произведение, одно из лучших, что мне доводилось читать в жизни. Это, в первую очередь, книга о силе человеческого духа и о надежде, той, что сверх-рациональна, той, что не имеет никаких оснований в тварном мире и даётся исключительно божьей милостью.

Это действительно очень страшная и тяжёлая книга, но ее страх и тяжесть не обрушиваются на тебя сразу, более того, бОльшую часть произведения чувствуешь себя в эмоциональной безопасности, как будто все происходящее не имеет к тебе отношения, тебе немного скучно, местами забавно, местами - ну, да, грустновато, но ты все ещё не отождествляешь себя с персонажами. Ты-то читаешь эту книгу в тёплой постели или уютном поезде, в кофейне или в кресле самолета, словом, у тебя все в порядке, и в любой момент можно отложить нудятину в сторону и переключиться на свои увлекательные повседневные дела.

По силе эмоционального воздействия (и по тому, как исподволь, незаметно читатель вовлекается в повествование) книга напомнила мне «Не отпускай меня» Исигуро, которая стала сильнейшим впечатлением прошлой пятилетки, пожалуй. Я тогда писала, что история настолько страшная, а рассказана настолько гениально, что ты понимаешь, что тебя медленно варили в кипятке все это время, только когда ты уже сварен, умер, переворачиваешь последнюю страницу и держишь в руках сердце, протягиваешь его Создателю и просишь: подержи, пожалуйста, потому что я сейчас … не могу. Мне нужно время, чтобы воскреснуть.

Сейчас я испытываю почти то же самое.

В «Гроздьях гнева» рассказывается нехитрая история одной американской семьи, фермеров, которых согнали с земли, которые были вынуждены погрузить все имущество на грузовик и отправиться на юг в поисках лучшей доли. Калифорния видится им (и читателю) Утопией, где есть сады, зелень, океан, белые домики, вдоволь работы, а фрукты можно рвать прямо с деревьев. Но читатель, в отличие от персонажей, уже знаком с писательскими приемами и понимает, что Утопии достигнуть не получится, а если и получится, то все будет не так, как мечталось.

Это роад-муви, история о бесконечном поиске нового дома, работы, покоя. Главы, в которых рассказывается о персонажах (к которым привязываешься все больше и больше), перемежаются другими, где при помощи безличных местоимений или каких-то абстрактных разговоров третьих лиц автор рассказывает о том, что происходило в Америке в период великой депрессии, о том, как тысячи людей оказались без земли и без крова, о том, как деньги стянулись в крупные корпорации и банки, а простые люди беднели, нищали и превращались в презираемых и ненавидимых бродяг. Гроздья гнева — гениальное название, где в двух словах передан процесс возрастания в человеческих сердцах ярости и возмущения. Стейнбек выращивает эти самые гроздья в сердцах читателей. По капле. Это непрерывный процесс, в который ты вовлечён с первых страниц, и если вначале ещё можно «соскочить» и отложить книгу, то после второй половины от неё уже не оторваться, ты не можешь не ехать вместе с Джоудами в поисках лучшей доли, не можешь оставить их одних. Хотя ты, в отличие от Джоудов, уже начинаешь подозревать, что хэппи-энда не будет.

Когда я дочитывала последние страницы, я все думала, ну каким, каким же можно сделать финал? Я вспоминала ещё детскую книгу «Без семьи» Моло, тоже роад-муви о скитаниях детей. Там героям доводилось попадать в тяжелейшие ситуации, но в конце, конечно, случилось чудо, и нищий мальчик-сирота оказался вовсе не сиротой, да и не нищим. Я понимала, что Стейнбек пишет не сказку и на ставит перед собой цель умилить читателя. При помощи безличных местоимений и на примере некоторых абстрактных «детей» и «людей» в соседних главах он уже подвёл меня к тому, что почти все в итоге погибают, оставшись без еды и крова, — и взрослые, и дети, и старики. Мне не хотелось идти с Джоудами до самого конца, и Стейнбек милосерден ровно настолько же, насколько гениален. Потому что последние строчки книги — это гимн человеческому милосердию, самоотдаче, силе духа и надежде той, которая дарована свыше в ситуации, когда она невозможна.

Пишу и плачу.

Думаю, это одна из самых «программных» книг в мировой литературе, думаю, ее стоит прочитать каждому.