Рецензии от «T A»‎

Григорий Федосеев – инженер-геодезист, путешествовавший с экспедициями по малодоступным местам Сибири и Дальнего Востока, составлявший карты всех пройденных им закоулков, под конец жизни из-за плохого здоровья переехал в Краснодар, где он и начал писать истории из своей жизни. Книга «Злой дух Ямбуя» – одна из цикла его «записок охотника».



Эта повесть больше похожа на мистический детектив на фоне бесконечных просторов тайги. Главный герой, геодезист, узнаёт, что на гольце Ямбуя пропало два его товарища из экспедиции. Нужно срочно туда вернуться и узнать, что же произошло. И помогать в этом ему будут радист Павел, его верный пёс Загря и местные жители, славные и милые эвенки: проводник Долбачи, глухой старик-охотник Карарбах и Лангара – мудрая, жёсткая женщина, свято чтящая традиции предков, всем сердцем любящая свою малую Родину. А противостоять им будет злой дух Ямбуя – Харги, который наводит страх и ужас на всех обитателей здешних краёв.



Когда я начала читать, то первой мыслью было, что под мистической составляющей скрывается обычная шайка бандитов (события всё-таки происходят в конце 40-х годов). Но Федосеев, на мой взгляд, сделал всё намного круче. Читатель до последнего не понимает, что происходит. Бандиты ли там или просто обычный медведь пошалил, а, может, это правда, орудует злой дух, который мстит людям за их грехи. Накал страстей тут невероятный.



Но лично мне было интересно наблюдать за противостоянием будущего с прошлым, то есть нашего героя со старушкой Лангарой. Она, воспитанная заветами предков, не верит ни в прогресс, ни в Христа, которого принесли им когда-то, ни в блага цивилизации. Лангара считает, что для эвенка лучше жить в тайге, соблюдать обычаи предков, вести кочевую жизнь, учиться читать следы зверей и почитать духов, обитающих тут. И когда наш герой пытается ей доказать обратное, у него, конечно же, ничего не получается. «Истинную мудрость можно познать лишь путём страдания», говорит Лангара, прерывая его рассказы. Она считает, что все блага большого мира испортят их детей, которые станут ленивыми неумёхами, неспособными выживать.



И мне очень нравится, что в финале повести показывается слом традиций, который прошёл сквозь боль, досаду, детскую обиду и наивность. Они словно лишились невинности, и теперь не знают, как им с этим жить дальше. Ведь вроде бы ничего особенного и не случилось, но они уже не смогут оставаться прежними.



Я часто думаю об этом – о сломе каких-то традиций, веками живших среди каких-то групп людей. Мы с вами, как люди разумные, понимаем, что с одной стороны это плохо, потому что так люди теряют часть себя, часть своего культурного кода или наследия, называйте это как хотите, но с другой-то – они обретают новое, они идут дальше, ведь жизнь не стоит на месте, как и прогресс да и само развитие человечества. Поэтому я лично против оголтелого сохранения каких-либо порядков или укладов жизни по заветам предков, поклонявшихся Перуну или Моране, не суть важно. Главное, соблюдать баланс. Можно устраивать различные фестивали народные или, например, бережно хранить в музеях различные предметы или рассказывать о том, что было раньше, короче, нести это в массы, но не как обязательное, а как ознакомительное.



Я сама часть подобного этноса или культуры – чувашей. У них тоже много всяких обрядов красивых, песен народных, костюмы одни чего стоят. Я и речь хорошо понимаю, но не разговариваю на этом языке, потому что он мне не нужен! У меня есть прекрасный русский, который куда богаче, проще, приятнее, и он уже часть моего нового культурного кода.



Что-то я не туда свернула, вернёмся же к повести.



Но не только противостоянием будущего с прошлым интересен «Злой дух Ямбуя». Мне очень понравился язык автора. Он певуче-тягучий, наполнен лиризмом и приятными описаниями природы. Возможно, Федосеев так пытался подражать языку эвенков, чья речь похожа на грустную песню, которая завораживала его. Автор даже сетовал, что их речь невозможно записать и передать всю точность, настолько он был сложен и красив.



Кроме того, несмотря на неторопливый сюжет, повесть от себя не отпускала. И я не знаю, в чём тут дело: то ли из-за мистической составляющей, то ли из-за описания быта и нравов эвенков, то ли из-за прекрасных пейзажей, то ли из-за харизматичных героев, а, может, из-за того, что всё это собрано автором в единое целое. Но факт есть факт, книга читается на одном дыхании.



Планирую посмотреть одноимённую экранизацию, заранее настраиваю себя, что расстраиваться ни в коем случае не надо, ведь любому фильму очень сложно передать душевные метания человека, а тем более те, что происходили у Лангары и Карарбаха.



За сим откланиваюсь, всем спасибо.



*Голец — распространённое в Сибири название горной вершины, поднимающейся выше границы леса, большей частью лишённой растительности и имеющей обычно уплощённую (платообразную) форму.

Прочитав аннотацию книги, я ожидала погружения на дно викторианского общества, к миру преступников и разного рода асоциальным сторонам жизни. Ведь интересно следить за ханжеством и лицемерием богачей, которые ходят в тюрьмы «добровольцами», чтобы «облегчить жизнь» заключённых беседой. Это же своего рода слом системы – читатель таким образом может осознать всю мифологизированность романтизма викторианской эпохи. И, в некотором роде, я получила то, чего хотела, но могло быть и лучше, конечно же. Но обо всём по порядку.



Итак, «Нить, сотканная из тьмы». Книга написана в формате дневника, даже двух. Первый – главной героини Маргарет, которая страдает от монотонности, рутины, недостатка эмоций в жизни и, естественно, переживает из-за несчастной любви к своей подружке, отчего она пыталась покончить с собой. Теперь вся унылость её жизни пополнилась ещё приёмом хлорала и лауданума – «лекарства тишины и молчания». Не удивительно, что всё описание, происходящее глазами Маргарет, обретает эффект сна, загадочности и туманности. Постоянные отсылки автора к поэтам-прерафаэлистам усиливают это. Вместе они и создают атмосферу, столь свойственную этому направлению искусства. Возможно, не зная о странной любви Сары Уотерс писать о лесбиянках, я бы подумала, что Маргарет, начитавшись этого переломного в литературе течения – прерафаэлистского, просто высмеивает подобное желание свободной любви к женщине, всю эту дерзость и эротизм, которым наполнен её дневник. Ведь, (о, ужас!) викторианское общество было таким суровым, что даже «Джейн Эйр» считалась чтением, неподходящим для женского пола. И вот эротизм показан был не в прямом смысле, а в том прерафаэлистстком понимании: «наши юбки соприкоснулись», «она легонько постучала по своей груди, затем подняла другую руку и коснулась моей, в том же самом месте…», «случайно коснувшись пальцев Доус», «тогда мы немного приподняли наши юбки, полушерстяную и шелковую, – совсем чуть-чуть, только чтобы соприкоснуться кожаными носками башмаков» и т.д. Мечтательнось, задумчивость, погружённость в грёзы, эстетизм – везде и всюду на страницах книги. И, если постараться забыть, что книга о лесбиянках, написано это красиво. Есть какая-то плавность и лёгкость в написанном, из-за чего книга читается довольно быстро и не вызывает раздражения.



Второй дневник, вернее его обрывки, принадлежат Селине Доус – мошеннице, изображающей из себя спиритолога, которая, поиграв, как кошка с мышкой, изобразив вечную любовь, обокрала Маргарет. Признаюсь, такой финал меня даже устроил, иначе бы «жили долго и счастливо» было бы намного пошлее самой истории любви Маргарет к Селине. И мне фрагменты с её сеансами были вообще неинтересны. Да, понятно, что таким образом автор пыталась читателя запутать, показать, вот смотрите, мол, она по-настоящему видит духов, общается с ними, она ЧУДО! Но фокус не удался, по крайней мере меня в секту верующих затащить не удалось. Поэтому и сама Селина, как персонаж, для меня была скучна. Думаю, и хватит о ней.



Позабавила попытка Сары Уотерс изобразить женщину как символ «невольника чести», то есть находящуюся во власти чего-либо или кого-либо. Селину держат в тюрьме, где за нею следят матроны, Маргарет же – живёт дома под властью матери-надзирателя. Обе несчастны, несвободны (ни физически, ни духовно из-за своей извращённой любви). То есть куда ни плюнь, а у женщины одна роль в жизни – подчиняться. Да, не спорю, в викторианской Англии так и было, да и вообще в XIX веке (хотя иногда подчиняться всё же лучше, для собственного же блага, на примере «Анны Карениной» это прекрасно видно). Но вот зачем автор подобные мысли приносит современному читателю? Причём через призму видения свободы женщины в том, что ей можно любить, кого душе угодно? Мне лично этого не понять. Это у них там фетиш на все подобные свободы, вот пусть и «лижут этот мир» как им угодно по заветам Байдена.



Касаемо дна общества и ханжества высшего света. Заключённым женщинам, чья история мне и была интересна, уделено крайне мало времени. Прямо галопом по Европам. Было ощущение, что это просто куклы на верёвочках, за которые дёргала авторша. Но так как она непрофессиональный кукловод, они у неё замирали в неестественной позе, вызывая больше улыбку, чем жалость или ужас от содеянного ими. Тоже самое было и с сильными мира сего – аристократами. Пара разговоров за ужином, пара усмешек. Вот и всё. В общем эта книга не об этом. Она больше о сильных и независимых лесбиянках, жаждущих свободы.



Так что, книгу никому советовать не буду, мне она была интересна только с точки зрения изучения прерафаэлитов на фоне викторианской Англии. А в остальном это скука смертная, на любителя.

Скажу банальность: Толстой – гений. Он смог очень подробно показать движение ума человека. Особенно ум женщины, который, будем откровенны, больше похож на сгусток неконтролируемой энергии, нежели на что-то разумное и способное адекватно воспринимать реальность. И я говорю это именно как женщина, которая часто ловила себя на мысли во время чтения, что просто обожаю устраивать драму, желательно со слезами, ставшими частью лица, буквально из ничего. За это (за правду о нас, женщинах) я люто ненавидела Каренину и немного Толстого, который свой прямолинейностью укладывал на лопаточки, как Ислам Махачев своих соперников.



Но в защиту себя любимой скажу, что мозг человека устроен так, что ему вообще все равно, где всё происходит – в реальности или в фантазиях (в наше время ещё в виртуальности). Основная его задача делать человека счастливым. А чтобы стать счастливым, человек начинает о чём-то мечтать, фантазировать, планировать. Как Анна, например. Из-за того, что она жила скучной жизнью, не устроив свой досуг (например, не заботилась даже о сыне, а только «изображала любовь к нему»), ей некуда было выплеснуть свою энергию. Вот для чего многие женщины обожают, например, устраивать ссоры? Как раз для этого. Поорала на мужика (продавца, кота-собаку, ребёнка и т.д.) и всё, она снова счастлива. Или пошла корову подоила, двор подмела, еды наготовила на неделю, с подругой наболталась на год вперёд, книжку умную прочитала и сказала всем, что она говно, потому что не поняла её и т.д. В общем, получила удовлетворение. У Анны же не было подобного выплеска эмоций. Да займись она каким-нибудь садом-огородом уже бы решило многие проблемы. Но нет. Она скучала. И в один прекрасный момент её тоска и грусть от скуки вдруг превратились в навязчивое желание быть в центре внимания. Поэтому на всех балах она была мила, невинна своей «способностью краснеть», обаятельна и привлекательна. Позже и этого ей уже не хватало. Она ВДРУГ осознала, что хочет любви. И ей под руки попался бедолага Вронский (на его месте мог оказаться кто угодно), который стал материализатором её навязчивой идеи.



Вронский, к слову говоря, не сразу осознал, как сильно он вляпался. Ему нравилось преследовать её и томиться в ожидании, разжигая тем самым между ними «животную страсть», как охарактеризовал их отношения Каренин. Он наслаждался этой игрой по захвату воображения Анны. Но Вронский – отдельная тема для разговора, поэтому вернёмся к Анне.



Вот тут и случилась настоящая трагедия. Человеку, который не может вовремя остановить свою фантазию, уже тяжело выбраться из сложившейся ситуации. Анна заигралась со своей мыслеформой воображения, которая дарила ей (пока что) лишь сплошные позитивные эмоции. Она подсела на это, как наркоман, и испытывала счастье. Но настоящее ли оно было? Тут я огорчу многих. Нет, оно было ненастоящим. Эта игра в мечту всю жизнь превратила в «понарошку».



Но жизнь не любит фарса. Поэтому Анна быстро «приземляется». Её мозг, который до этого пытался не вмешиваться в происходящее, понимая, что это бесполезно, начал просто подкидывать ей забавные факты совместного проживания. Оказалось, что нельзя Вронского привязать к себе навсегда. «Прикинь, – говорит ей мозг, – Анна, у мужика есть и своя личная жизнь: различные собрания, встречи с другими мужиками просто чтобы поболтать, поездки к матери, которая тоже требует к себе внимания и заботы».



А Анна, которая уже совсем увязла в своей фантазии, никак не хотела этого понять. Она сама за Вронского придумала для них идеальную жизнь, сама за него придумала то, как он должен с ней обходиться и что говорить. Но реальность намного суровее эгоистичных желаний. Вот тут-то и происходит переломный для Анны момент – она начинает тягостно переживать из-за того, что не может получить то, что хочет. Превращается в эдакого капризного ребёнка, который начинает канючить и хныкать по любому поводу, если не получает любимую соску/игрушку. Если вы вдруг только собираетесь читать или перечитываете, обратите внимание, как Толстой довольно часто её сравнивает именно с детьми: «заплакала, всхлипывая и колеблясь всей грудью, как плачут дети», «она плакала, не удерживаясь, как плачут наказанные дети».



И вот тут мозг, радостно хихикая, что ему (НАКОНЕЦ-ТО!) дали слово, начинает подкидывать всё больше и больше фактов и примеров, которые откладывались на потом. И это происходит не потому, что он сволочь такая вредная, а потому что человек, который испытывает счастье в моменте не способен анализировать происходящее. Ему просто не хочется свою жизнь из сплошных белых полос превращать в зебру, по которой безопасно переходить на новый этап отношений. Да, кто-то справляется с этим, поэтому мы все с вами видели или лично знаем, я уверена в этом, счастливые браки. А кто-то – нет, поэтому семейная пара буквально через два года убить друг друга за крошки на столе или носок посреди комнаты.



Вот Анна не смогла справится. Тут у неё и «открываются глаза»! «Он меня не любит», «он холодно на меня посмотрел», «его жестокий взгляд», «он меня ненавидит!» и т.д. И это, скажем так, разочарование начинает накапливаться. Анна везде и всю видит знаки, словно услышала «зов вампира» из дозоров Лукьяненко, она идёт за ним, погружаясь глубже и глубже в безумие. Усугубляет всю ситуацию то, что она изначально мир поделила на чёрное и белое без каких-либо оттенков. И пока вот белое (позитивное) преобладало, ей и жилось прекрасно, она была счастлива, её всё устраивало, не нужен был даже развод. Но когда лодка любви разбилась о быт, весь мир её начали заполнять чёрные полосы. И тут было два путя: либо работать над браком, либо уйти.



Вот тут Толстой уже здорово показывает в сравнении семьи: Вронского с Анной и Левина с Китти. И мы прекрасно видим, что брак – это целое искусство, это огромный труд, порой даже тяжелее, чем работа в поле. Если у Китти с Левиным случались ссоры, то они пытались понять, что не так, почему, как лучше это исправить, чтобы впредь это не повторялось. Самое важное то, что «хочу» одного не преобладало над «хочу» второго, эгоизм сводился на нет взаимными компромиссами. Это тонкий момент в любых отношениях. Но что же делала Анна? Она начинала выдумывать за Вронского его «хочу», тем самым лишая его права поступать правильно, потому что любое его решение сводилось к одному в её мыслях – «он меня больше не любит». Вот пример такого искажения: вот скажет Анна сейчас горничной, что у неё болит голова, та, соответственно, сообщит об этом Вронскому, а он, если всё равно к ней придёт, значит, любит, если нет, то всё, пойдёт и умрёт, тем самым накажет его за пренебрежение ею, чтобы страдал, козёл такой, и думал, какое счастье он потерял! По-моему, было проще взять ромашку, погадать и сразу пойти утопиться. Причём Анна специально выбрала для себя роль эдакой жертвы, которую резко разлюбили, на которую холодно смотрят и ненавидят всей душой. Это очень удобно с психологической точки зрения, потому что это позволяет компенсировать своё поведение, если вдруг что пойдёт не по плану.



И вот когда мир Анны в её мечтах и грёзах стал абсолютно чёрным, то и случился кризис смысла жизни. Её начала преследовать одна мысль: «Зачем я живу?». Вот тут, кстати, опять хорошее сравнение Толстой выдал. Долли. Она ведь тоже несчастная женщина. Куча детей, муж, постоянно ей изменяет, растранжирил все деньги. Ей приходилось придумывать, как выживать: во что одеть детей, чем накормить, где взять на всё это деньги, как учить старшего сына, если она вообще ничего не понимает в этих книжках и т.д. Долли даже в один момент думает, что было бы здорово тоже, как Анна, взять и развестись да жить себе счастливо с другим человеком. Но, увидев Анну, которая уже потеряла себя, поняла, что это плохая идея. А после того, как Анна при ней даже не смогла найти любимую игрушку дочери, потому что её «приход в детскую было необычным явлением», поняла, как же она СЧАСТЛИВА! Потому что её счастье было в детях, в которых она полностью погрузилась, и без них уже не видела смысла жизни.



Так что шутка про «корову бы ей, а лучше две» вполне правдива. Уже говорила выше, было бы у Анны какое-либо занятие или увлечение, кроме её мечты, она легко бы адаптировалась и жила бы себе долго и счастливо. Но, как нам Толстой отлично показывает, она уходила в своё безумие фантазии всё больше и больше, подпитывая его опиумом, не желая вообще никаким образом решать проблемы. Что в итоге и привело к поцелую с рельсами. Просто иного пути выхода она не нашла. Да и не смогла бы, потому что душевные травмы лечит время, а где его взять женщине, которая не справилась с собственным воображением?

«Осиная фабрика» – это книга тайн. От мистических и психологических до детективных. И каждую из них хочется узнать не только главному герою книги – Фрэнку, но и читателю. И если Фрэнк докопался до всех тайн, то у нас, читателей, вопросов становится больше, чем ответов, данных автором.




Начнём с простого. С детективной части. Фрэнк – паренёк 17-ти лет, живущий с отцом, выпивающий с другом-карликом по выходным в баре, играющий в свои странные, но важные для него игры, убивший трёх человек. И вот, шаг за шагом, нам раскрывают и имена жертв, и их родственные связи с главным героем, и причины, которые звучат вполне логично и убедительно, несмотря на то, что первое убийство было совершено Фрэнком в пять лет. И эти три убийства показывают то, насколько он умён, расчётлив и даже в некотором роде артистичен (если вспомнить историю с Эсмерельдой).



Пожалуй, тут и начинается вводная психологическая часть тайн, сокрытых за семью печатями, которая нависает над героями «Осиной фабрики», словно тень отца Гамлета.




Вторая часть детективного содержания книги – это тайна брата Фрэнка, Эрика. Но из-за того, что рассказ идёт от первого лица, но очень ненадёжного лица – Фрэнка, возникает ощущение, что автор играет с читателем. То он чётко говорит «да», когда речь заходит о реальном существовании Эрика, то, накидывая психологического опьяняющего дурмана, хитро усмехаясь, всячески намекает, что Эрик – это безумная, жестокая часть личности Фрэнка. Мы в чате с ребятами так и не смогли разгадать эту тайну, потому что Иэн Бэнкс ловко манипулирует вводными данными, не зря же он изучал психологию. Может, умеет, практикует, как говорится.



Вот с мистической частью всё гораздо сложнее.



Во-первых, ритуалы Фрэнка. Он каждый день обходил свои владения, метил Жертвенные Столбы своей мочой, передавая так им «свой запах, свою силу», совершал ежедневные утренние ритуальные омовения с чётким порядком действия (умыться, побриться и т.д., включая такие пункты, как – собрать «подноготный творожок или пух пупочный»). Кроме того, в ритуалы входил и сбор новых черепов для Бункера, строительство плотины, сооружение тайников для его грозного оружия и многое другое. С одной стороны, сначала думаешь, что Фрэнк – ненормальный, возможно, даже какой-нибудь шизофреник. Но скажите мне, а у кого из нас нет своих ритуалов? Особенно в детстве, когда даже крышечка от бутылки важна и дорога сердцу, ты её бережёшь и хранишь подальше от чужих глаз. Да, в сравнении с коллекцией тушек и черепов в Бункере Фрэнка, конечно, твоя крышечка кажется каким-то пустяком. Да и сама Крышечка на голове с проживающей под ней кукухой, опять же в сравнении, кажется вполне себе нормальной. Но нормальность – понятие очень субъективное. Для Фрэнка, например, все мы уже ненормальные, скучные и бессмысленные создания, которых можно просто игнорировать.




Во-вторых, сама Осиная Фабрика. Это очень странный, сложный, пугающий и одновременно вызывающий дикий восторг механизм. Тут, наверное, чтобы понимать всю суть Фабрики нужно не забывать о символизме и различных отсылках, разбросанных автором по тексту.




Начнём с того, что Фрэнк нам представлен неким Богом, творящим свою маленькую вселенную. Для этого он и проводит ежедневные ритуалы, устраивает священные Войны на Кроличьих Угодьях, приносит в жертву своих братьев и сестру (чтобы уравновесить порядок вещей в ЕГО мире) и, наконец, задаёт вопросы Фабрике, хоть и знает уже ответ на него, хоть и спрашивает уже второй раз, но это ЕГО Фабрика и это ОН решает, как и сколько раз можно делать то или иное. Да и когда Фрэнк даёт имена своим вещам, например, сапёрной лопатке – Верный Удар, он также выступает в роли Творца, потому что это отголоски старых времён, когда считалось, что дав имя – даёшь жизнь.



Однажды Фрэнк случайно проговаривается, выдав, что он знает, кто он есть и каковы его реальные возможности. Поэтому он способен лишь на имитацию реальности, пусть и с немалой долей «творческого воображения», в которой и «лежит основа всего». Вот тут кстати автор играет в очередной раз, но уже не с читателем, а с самим героем, направляя ход его мыслей на то, что «если и она (имитация) не поможет справиться с Эриком», то, значит, ему, «действительно, место на свалке истории» и другой участи он не заслуживает. То есть приоткрывает на мгновение Фрэнку действительность и снова уводит из неё, понимая, что пока рано, что пока не готов.



Так вот, подобно Творцу, Фрэнк создаёт свой мир – Осиную Фабрику, на основе которой и выстраивается система его поведения. В «святилище» (на чердаке) он собрал все «предметы силы», которые и формировали его как личность. И, запуская этот механизм, задавая ему вопросы, Фрэнк занимается самообманом, который и позволяет ему выстраивать причинно-следственную связь, оправдывающую все его поступки. Но опять же, хотите сказать, что у вас нет подобного «механизма», который бы вас не оправдывал перед всеми, пока вы втихаря отрываете мухам крылья для забавного рисунка на листке? Пф, он есть у всех, у меня в том числе. Поэтому я для себя нормальная, а для вас уже нет и наоборот.




В-третьих, это показанная автором история попытки преобразования обычного человека в Творца, эдакая вариация Сверхчеловека, суть которого в могущественной воле, способной задать вектор своего исторического развития. Не зря же Бэнкс постоянно показывает подготовку встречи двух братьев. Фрэнк тщательно продумывает, как он встретит Эрика, сбежавшего из психушки. В нём есть даже всепрощающая любовь Творца к «твари Божьей». И в финале книги они-таки встречаются, но вовсе не так, как планировал наш герой. Однако, это не мешает тому, что Фрэнк всё равно принимает «грязного» брата, с любовью, радостью и прощением, получив какую-то внутреннюю свободу и умиротворение.



В-четвёртых, это христианские мотивы, которые просто нельзя игнорировать, анализируя книгу. Пока я читала, думала, а Бог ли Фрэнк? Да, он творит свой мир, он им в некотором роде управляет и повелевает. Но Дьявол тоже на это способен. А намёки Бэнкса на вечное противостояние Добра со Злом, темы покаяния, вины, страдания и сострадания были повсюду. Начиная от забавной игры слов с именами, заканчивая прямой физической борьбой.



Например, Старый Сол – пёс, покалечивший в детстве Фрэнка, был убит и закопан. Но Фрэнк считал, что его душа переселилась в душу его брата, который благодаря всем мистическим каверзам судьбы родился именно в момент убийства пса. Да и сам забавный факт, что брата отец назвал Полом, всячески намекал на это. Тут, наверное, стоит пояснить, что в Евангелии написано, как воинствующий фарисей Савл (Saul – Сол), приняв учение Христа, стал Павлом (Paul – Пол). Такая же игра слов в именах отца и матери: Агнес – чистая, Ангус – змей. И, да, отец тут самый настоящий Змей Искуситель, который от слов («съешь моё яблочко и узнаешь») перешёл к действию.




И что же получается, Фрэнк, поигрывая в свои Священные Войны, катапультируя порой хомячков ради праздного интереса, убивая кроликов и ненужных ему людей, по сути своей является Дьяволом, которого всё-таки побеждает именно христианский акт сострадания (в нашем случае – сострадание к животным, которых он сам с лёгкостью убивал). Но самое примечательное в том, что Фрэнк, приняв реальность, не выдуманную им, а НАСТОЯЩУЮ, понимает, что он не был ни Богом, ни Дьяволом, он был той самой жертвенной осой, бродившей по замкнутому кругу циферблата Осиной Фабрики. Короче говоря, он самый обычный человек, который не может быть идеалом. Ему (человеку) свойственно как и грешить, так и быть праведником. Стоит, наверное, сказать, Слава Богу, что Фрэнк осознал это, но будет слишком кощунственно по отношению к главному герою.



В моей версии электронной книги «Осиная фабрика» начиналась с отзывов. Кто-то называл её «глупой, скверной, злорадно садисткой», кто-то называл «маленьким шедевром», а кто-то обещал, что читатель её возненавидит. Все они правы. Дебютная книга Бэнкса взорвала общественность, наделав прилично шума. Но, надо отдать должное, она всё же попала в сердца людей. Потому что, если отбросить весь садизм и жестокость на страницах «Осиной фабрики», мы увидим обычную историю взросления и принятия себя. И написано это с юмором, с налётом мистики и заботой о главном герое. Бэнкс довольно осторожно использует приём ненадёжного рассказчика, чтобы не возникло в голове читателя знаменитое «Не верю!». Он бережно и скрупулёзно раскладывает по полочкам историю, постепенно раскрывая причинно-следственные связи поведения Фрэнка, позволяя читателю то ненавидеть его, то жалеть, то смеяться вместе с ним над глупостью взрослых и этого мира, делая его таким образом ближе и дороже.



Ну а о самой главной тайне «Осиной фабрики» я вам не расскажу, не хочу портить удовольствие.

Знаете, есть книги мелкие-мелкие, которые годятся лишь на то, чтобы самому их немного пощупать и выкинуть из памяти, а есть БОЛЬШИЕ, которыми хочется делиться с другими. Вот книга Перемолотова из второй категории.



Причём величина этого произведения заключается не в том, что в нём рассказывается о людях, «рождённых, чтобы сказку сделать былью», а в том, что есть эта самая сказка, от которой на душе цветёт улыбка и радость от осознания, что ты читаешь хорошую, весёлую, добрую, немного сумасбродную, но милую сердцу книгу.



Сюжет довольно прост и многим может даже показаться банальным или скучным. Автор показывает, как могла бы развиваться история, если бы гонка вооружений началась бы ещё в 1927 году. Безумные учёные, смелые чекисты, шпионские страсти, тонкий юмор и ирония, Сталин против всего мира – идеальное сочетание, чтобы каждый читатель мог найти что-то для него интересное.



Думаю, особенно антисталинисты с вожделением должны читать эту книгу, чтобы взлетать в космос, как ракеты, которые строит этот «усатый таракан» (цитирую знакомого, сильно любящего (нет) Великого Вождя), от возмущения, что тут он показан не безумным тираном, скрывающимся в бункере, а вполне умным, весёлым и смотрящим в светлое коммунистическое будущее.



Но, кроме шуток, мне нравится, как автор подошёл к образу Сталина. Иногда казалось, что я читаю какой-нибудь том ПСС с интервью или докладом Иосифа Виссарионовича. Уж слишком было похоже по стилю и манере речи. Я прям прониклась уважением к Перемолотову.



Однако, не Сталиным единым держится вся история. В книге довольно много харизматичных персонажей – от Федосея (чекиста) до Вандербильта (американского мультимиллионера). И каждый из них хорош в своём деле, что неоднократно нам покажут. Особенно наши парни, в шапках-ушанках и с маузером наголо против каннибалов Африки.



Ещё одним ключом или секретом (считайте, как хотите) успеха книги является то, что главы очень короткие, но полны событиями и различными интригами, отчего хочется читать и читать, не отрываясь, чтобы быстрее узнать, чем же всё закончится. При такой подаче Перемолотову удалось сохранить и темп повествования, и насыщенность происходящего, и, самое главное, из-за этого не было нигде провисов, как часто бывает в различных боевиках.



В общем, если меня спросят, что почитать весёлого и забавного, то я, не задумываясь, буду всем советовать «Звездолёт “Иосиф Сталин”».



Ну и вместо предисловия:



Товарищ Малюков снова сидел в седле, расслабленно опустив руки с маузерами. Дымок из вороненых стволов уже вытек, и они казались безобидными железками. В его расслабленности угадывалась нарочитость, но проклятые каннибалы не могли знать, что комиссар – чемпион Управления по стрельбе «по-македонски», с двух рук одновременно, и эта поза не усталость от сделанного, а только готовность сделать еще больше.

Острый взгляд спасителя пробежался по окрестностям. Полтора десятка неподвижных тел, несколько еще дергающихся свиных туш, зеркала луж на земле, охапки поленьев. В свежем влажном воздухе тишина, нарушаемая только дальними криками мартышек да близкими хрипами умирающих. Не спуская глаз с хижин, командир спросил:

– Ну, что, товарищ Бунзен, не доросли здешние жители до классового сознания? Свой кусок мяса все еще дороже общественного блага ценят?

Гриша с перехваченным спазмом горлом, не ответил, только просипел со свистом, словно пробитая пулей гармонь.

– Молчи, товарищ, молчи… Сам вижу, что рано им про классовую солидарность рассказывать…

Двумя выстрелами он перебил веревку и молниеносно сменил обоймы. Глаза его метнулись туда-сюда. Полтора десятка трупов для этого стойбища не так уж и много. Очухаются туземцы, ей-ей очухаются…

– Про таких товарищ Фридрих Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства» знаешь, что сказал? Не знаешь!



Цитата огромная, но уж простите меня, она меня заставила смеяться в голос. Не могла не поделиться с вами, чтобы и вы краешком глаза зацепились и не прошли мимо.



За сим откланиваюсь. Приятного вам чтения!

Помню, в детстве часто попадались трансляции шахматных турниров по ТВ. Я не понимала, как ходят фигуры, почему мужики так долго думают, зачем отдельно на экране показана шахматная доска, на которой дублировались ходы игроков. Мне было откровенно скучно, поэтому уходила дальше играть в куклы. Через пару лет в школе меня как-то пытались научить играть в шахматы, но кроме факта, что конь ходит буквой «Г» в голове ничего не осталось. Спустя года, получилось так, что я подсела на две игры, вернее на стримы по ним: это Heroes of Might and Magic III и Hearthstone. Обе игры как раз хороши для тех, у кого математический склад ума. В Героях, говоря словами из песни одного из фанатов, «цепочки, разбивки и куча машны», в Хартстоуне – практически та же фигня. То есть игроки сидят и думают на два-три хода наперёд, просчитывая все возможности, включая и то, как может пойти соперник. И я искренне восхищаюсь уму ребят, видя, какая эта тяжелая работа, хотя, казалось бы, это же просто игра, хиханьки да хаханьки, как говорится.



Поэтому «Ход королевы» мне был интересен как объект для изучения ума этих чёртовых гениев, до чьего уровня мне никогда не дорасти. Но Уолтер Тевис удивил и порадовал меня: он решил заглянуть намного глубже и покопался в душе человека, обречённого быть одиноким.



Итак, нам дано: Бет – девочка, попавшая в сиротский приют. Детям, чтобы держать их в узде, выдавали там зелёные таблетки, психотропные препараты. Бет же начала тайком копить их, чтобы перед сном выпивать сразу несколько штук. Так маленькая девочка думала, что сможет уснуть, получая мнимое спокойствие и наслаждение, химическое счастье. В итоге она обрела зависимость. Но, то ли к счастью, то ли нет, Бет как-то увидела, как уборщик играет сам с собой в какую-то игру. Он сидел, долго и вдумчиво изучая доску, на которой стояли странные фигуры. Потом он делал ход и снова погружался в себя. Это были шахматы. И они так увлекли Бет, что больше ничего в жизни её не интересовало.



«Ей нравилось, как накалялась атмосфера, нравилось ощущать силу, распространявшуюся от фигур по рядам и диагоналям, её охватывала дрожь от бушевавшей на доске мощи».



И это поразительный для меня момент. «Лишь жить в себе самом умей, есть целый мир в душе твоей», писал Тютчев. Так вот, шахматы для Бет – целый мир, который дарил ей настоящий взрыв эмоций и красок. Для неё это словно искусный танец, словно буря в океане! И всё это внутри неё. А снаружи Бет всегда оставалась холодной, отстранённой, с «бессмысленной рожей», как у черепах, за которыми она однажды наблюдала в зоопарке.



Многие, читая книгу, могут подумать, что Бет использовала всех окружающих, как, например, Бенни – шахматиста, который помогал готовиться ей к турниру. Но это не так. Будучи ещё ребёнком, её не научили простым вещам: любви, дружбе, любопытству, взаимопомощи. Попав в приёмную семью, Бет стала более замкнутой и отчуждённой. Тут кстати тоже интересный момент. Приёмная мать Бет тоже сидела на психотропных, которые ей выписал её лечащий врач. Если обратиться к истории, то американские жёны 50-60-х годов довольно плотно сидели на подобных лекарствах, считалось, что так они будут идеальными домохозяйками: она спокойна и прекрасно выглядит, её дом сверкает, дети одеты и накормлены, муж обласкан, в общем красота. Вот и приёмная мать вечно смотрела на Бет отрешённым взглядом, не сразу соображая, что ей говорят и что надо бы ответить. Но при этом надо отдать ей должное, она старалась быть хорошей матерью и в меру своих сил и понимания мира заботилась о ней и даже учила чему-то, например, наслаждаться едой в дорогих ресторанах.



Так вот. Бет просто не умела быть обычным человеком, не могла. Поэтому все душевные порывы, как, например, обнять кого-то, у неё всегда пресекались. То же и с получением каких-то плотских утех. Путём простых экспериментов, Бет выяснила, что алкоголь – это так, ничего особенного, секс – это вообще скучно, да таблетки ей особо не нужны, если рядом есть шахматы и бесконечные возможности танца фигур, который мог длиться и длиться. И, если рядом нет человека, который разделяет твои интересы, ты превращаешься в одиночку, который постепенно становится самым одиноким на свете человеком. И тут тоже есть нюанс. У Бет же был Бенни, которого она в меру своих скромных эмоциональных познаний любила. Но он сам её отталкивал, потому что она была сильнее его, как игрок. А это принижало уже его как мужчину. Поэтому, мне кажется, Бет не суждено быть с кем-то. Это бы её угнетало и сковывало.



Но вот несчастен ли одинокий человек? Я думаю, нет. И это хорошо показано в финале книги. После оглушительной победы, Бет всё равно осталась собой. Да, она внутри ликовала и радовалась, всё-таки к этому она шла долгие годы, но внезапно охватившее её чувство свободы из-за свалившегося груза нервного напряжения её сбило с толку, она не знала, куда ей пойти и чем заняться. Но она просто собралась и (!) пошла опять играть в шахматы. То есть потянулась к своему любимому и привычному занятию, которое всегда будет наполнять её счастьем. Настоящим.



Так что, думаю, каждый человек может быть счастливым, если у него есть вот такое любимое занятие, полностью его поглощающее: у кого-то это спорт, у кого-то это семья, у кого-то это книги и т.д.



И автору огромная благодарность от меня. Он смог показать историю взросления маленькой девочки в её мыслях и эмоциях, без перекосов и излишнего драматизма. И мне нравится, что в книге нет оголтелого феминизма, который почему-то приписывается ей. Кроме того, мне понравился авторский стиль: неспешное повествование, которое помогает погрузиться в жизнь героини и подробности её непростого и неровного взросления. Логика повествования не вызывает вопросов, все события происходят ровно так, как дОлжно, порой гладко, а иногда извилисто петляя, словно попадаешь на тропинку, которая ведёт тебя к реке, в которую ты ныряешь с головой после жаркого дня.



Ещё хочется отметить то, как Тевис описывал шахматные сражения. Это был настоящий танец страсти. Но я мало чего понимаю в шахматах, поэтому часто сидела в глубокой задумчивости, словно опять взяла в руки Гегеля. Поэтому иногда представляла себе фламенко, которое помогало понять всю красоту и сложность этой игры. Мне кажется, эта та самая квинтэссенция страсти и темперамента, показанная на доске из 64-х клеток. Свойственная испанцам манера исполнения этого танца захлёстывает и увлекает, заставляя забывать о времени и месте действия. И это прекрасно!



Вместо итога:



«Талант есть способность сказать или выразить хорошо там, где бездарность скажет и выразит дурно».



© Ф. Достоевский

Мой блог о книгах https://t.me/klub_4tecoV

Вот ты дочитываешь книгу, сидишь и долго думаешь, а думать хочется много, потому что тем для обсуждения там целый океан (хотя события крутятся только возле высыхающего Арала), но как сказать всё то, что хочется, не знаешь. Как и герой книги.

А. Нурпеисову удалось показать человека, который находится на перепутье. И не удивительно, что книга заканчивается переломом, как физическим, так и метафорическим, который выбивает из колеи привычного уютного мира читателя, привыкшего видеть сплошной хэпп-энд. Нурпеисов же – прямолинеен и честен.
Одной из центральных тем книги является борьба, разделённая на свои участки фронта.

Первый фронт – это внутренняя борьба главного героя с самим собой. Жадигер – председатель рыбацкого колхоза. Всю свою жизнь жители аула ловили рыбу, выполняли план. А тут природа и неопытные эксперты по орошению устроили подлянку, и Арал начал «уходить». И вот мы через внутренний монолог главного героя видим, как стало тяжело жить простому рыбаку. И тут дело не в том, что план перестали выполнять, а в том, что человеку нужно трудиться. Жадигер видит молодежь, слоняющуюся без дела, которая не знает, куда себя применить, и ему грустно и обидно за них. Поэтому, хоть и с трудом, он понимает, почему из аула люди уезжают. А он (вот вам ещё одна борьба) не может решиться и уехать.

А уехать его уговаривает уже долгие годы и жена. Вот и второй фронт борьбы. Бакизат – его любимая Батиш, в которой он души не чаял, но боялся её, как Кок-Огуза, грозно трясущего Землю за грехи людские. Когда-то она была невестой лучшего друга Жадигера – Азима. Но размолвка между Азимом и Бакизат подтолкнула её в объятия главного героя. Жадигер, сам того не понимая и не желая, оказался рядом с ней, совершенно случайно. Робея и стесняясь, не знал, о чём с ней говорить. Но Бакизат включила своё обаяние и завела разговор о том, что его бы женить надо. И Жадигер, улыбаясь, решил пошутить, а на ком же, коли нет никого, получил в ответ: «А разве девушек мало? Если нравлюсь... ну... ну женись на мне». И я видела в её поступке обычную женскую вредность – хотела отомстить, уколоть, уязвить Азима, поэтому сама и навязалась в жёны. А после «тринадцатилетней супружеской жизни она время от времени силилась» полюбить его, «ворошила остывшую золу в своей душе, надеясь каждый раз найти и нежным дыханием раздуть ту трепетную искорку желания». И ему от этих непосильных потуг «бывало невыносимо и больно». Да и тёща, называвшая его «дипломированным рыбаком», прилагала все усилия, чтобы Бакизат с мужем не находила покоя и смирения.
Хочется отметить один момент. Жадигер так сильно любил свою жену, что никогда в жизни больше ни на кого не смотрел. Для него женщины были просто мимо проходящие объекты. А тут случилось, он вдруг разглядел девушку, невзначай залюбовался ею, а потом задумался, неужто он относится «к тем, у кого седина в бороду, а бес в ребро?». И его это новое чувство напугало, растревожило. И, кстати, это ведь и есть «долг», о котором автор нам сообщил в названии книги. И как же красиво он показан. Мило и наивно.

Но «Долг» проявляется не только в супружеской верности. Он показан в верности к своему аулу, он показан в боли: личной и народной, которые порой трудно отличить одну от другой. Но, кроме всего прочего, и через третий фронт – борьбу старого с новым.

Обычаи уходят в прошлое. И это естественный процесс, но Жадигер цепляется за них, не хочет отпускать. Это его родное, любимое. И у меня сложилось впечатление, что, потеряв их, он потеряет и себя. Но «напрасно ты ищешь тень прошедшего дня», Жадигер, говорит ему автор, а я повторяю вслед. Это главный урок, который преподносит нам А. Нурпеисов. И финальный перелом (не буду говорить, что именно произошло), словно разбитое зеркало, предвещает только несчастье. Но, если ты настолько суеверен, то, конечно же, эти беды-невзгоды тебя настигнут, ты сам всё сделаешь, чтобы это случилось. Потому что, видя вокруг лишь плохое, оно и будет тебя сопровождать повсюду.

Это, кстати, ещё один момент, который мне хотелось отметить. Жадигер поражался тому, как рыбаки – уставшие, холодные, голодные, потерявшие надежду – вдруг преображались: они просто смеялись, пели, танцевали. Ловили момент счастья и делились им друг с другом. «Неужели эти люди, продубленные солеными ветрами, до струпьев обожженные стужей, и все же неунывающие, несмотря ни на что, наперекор всем своим бедам и лишениям, — неужто это твои рыбаки?!» – думал он, глядя на их счастливые лица. И это ведь очень показательный момент.

Я сама себя часто ловлю на мысли, что вижу только плохое, и начинаю мучить себя, разрешая мыслям, словно стае голодных волчат, нападать и терзать меня. Поэтому «Долг» – отличная книга. Она раскрывает бремя страстей человеческих, помогая читателю понять самого себя.

Мой блог о книгах https://t.me/klub_4tecoV

Язык. Он, на удивление, хорош. Не возникало желания закрыть книгу от подступающей тошноты, как это было в своё время при чтении сборника Сорокина «Пир». В этой же повести красивый русский язык, явно прослеживается стилизация под Пушкина. Особенно Сорокину удалось изобразить саму метель. Эта природная стихия и пугает, и завораживает одновременно, показывая всем свою мощь, от которой не спастись и не уйти никому.

Герои. Каждый персонаж прекрасно прописан. Все герои харизматичны, колоритны. Перхуша – простой мужик – настоящий РУССКИЙ, покладистый, отзывчивый, верный, смелый. Доктор Гарин – типичный современный либерал: самодовольная, самовлюблённая мразь, толкующая о величии самого себя и дел своих. Но при этом без простого мужика, которым вертит-крутит, как хочет, он по сути ничего не может. И это замечательно показано в финале повести: Гарин настолько беспомощен, что не смог сам добраться до Долгого, где его ждали пациенты; он демонстративно взял свои вещи и побрёл, куда глаза глядят, ругая и обвиняя всех, кроме себя любимого; однако, сделав круг, вернулся к Перхуше, которого буквально только что избил за свой же косяк (стегал лошадей, несмотря на предупреждения, что не надо бы этого делать, метель всё-таки, мало ли, куда напорются, что в итоге и случилось – врезались в сугроб). И такое поведение свойственно всем «элитам», что из прошлого, что из современной жизни.
Кстати, видела мнение, что Перхуша – Alter ego Сорокина. Хм, если оно выражено в том, что Перхуша постоянно причмокивает, то да, базара ноль, это Владимир Георгиевич во всей своей красе. Из-за этого бесконечного причмокивания я не осилила его интервью, хотя очень хотела узнать получше автора, его мысли, да и вообще. Но да ладно, это уже мои личные сексуальные драмы.

Идея. В аннотации говорилось, что в «Метели» изображён излюбленный приём Сорокина – застывшее время в России. Мне понравилось, как он изобразил мир, по которому сложно понять, будущее сейчас, настоящее или прошлое. Сорокин умело и незатейливо показывает, что как бы ты не барахтался в этом мире (читай, в жизни), никуда ты из него не выберешься, кроме как естественным путём – через смерть. Но и тут свои нюансы. Так как мир «Метели» закольцован, то и через смерть нельзя выбраться отсюда. Герои просто перевоплотятся. И всё начнётся заново. И этот момент хорошо заметен, если внимательно изучить последний сон Перхуши. Тут мы увидим, как Сорокин намекает читателю, что куколка, которую он пытался спасти во сне ценой своей жизни, превращается в бабочку, которая хочет поскорее улететь, но наш мужичок её не отпускает, крепко-крепко держится, пока они становятся одним целым и оба не улетают в окно. То есть так нам говорят, что Перхуша станет чем-то или кем-то бОльшим или большИм в новой жизни. А вот как уж там в новой жизни будет барахтаться, мы не узнаем, да и зачем, если автор уже сказал, что время застыло? И, если у индусов Кали-юга всё же заканчивается, то у Сорокина мы видим бесконечную безнадёгу, тоску и уныние без права на перемены. И даже песня Виктора Цоя героям не поможет.

Символизм. Стоит, наверно, упомянуть и аллюзии и метафоры автора. Потому что большие и маленькие люди/животные/предметы в повести – это не только душевная характеристика, но и физические параметры. Например, мельник, размер которого в несколько человеческих ладоней, или кони размером с куропатку. Поэтому, переродившись, Перхуша может стать кем-то большим духовно, либо просто большим физически, тут уж как повезёт. Вот духовности у героев «Метели» маловато. Из всех персонажей только Перхуша делает своё маленькое дело, смиренно, с полуулыбкой, получает какое-то своё маленькое счастье от этого. А вот подобные доктору вечно ноют, что всё не так и не эдак, что во всём виноват мужик-мудак и мужик-дурак, среди которого им бедолагам приходится жить и страдать. И чтобы найти хоть какой-то смысл жизни и оправдание своим поступкам, Гарин, например, употребляет продукт витаминдеров (наркодиллеров), от которого его наполняет сразу радостью, бодростью, воодушевлением на великие дела и подвиги. То есть без стимуляторов нет никаких душевных позывов делать что-то. Вот и всё величие и благородство (а разговоров-то было, помните мем такой?). Тьфу! Такой хоккей, простите, герой нам не нужен. Поэтому вдвойне обидно, что Гарины по жизни побеждают, а отзывчивые, добрые и искренние Перхуши вынуждены обслуживать подобных личностей.
Кстати, опять же, видела мнение, что мёртвый великан, в чей нос въехали наши герои – символ великих русских авторов, а снеговик этого великана – их творения. И как Гарин испугался этой громадной махины, так и все современные авторы боятся наследия русской классики, частью которой они так сильно мечтают стать, но не могут сдюжить. Звучит красиво, как мне кажется. Но вдруг великан – просто великан, и не надо там искать «синие занавески»?

Итог. Книга мне понравилась. Но не из-за её основной идеи, заложенной автором, а скорее из-за того, что Сорокин показал всю суть Гариных, считающих себя элитой, перед которой должны все пресмыкаться, хотя кроме презрения они ничего не заслуживают. Спасибо автору за это.

P. S. – Наткнулась в одном из комментариев на пирожок о том, как Сорокин умеет создавать сюжеты для своих книг, по-моему, это прекрасно (всем нежным фиалкам рекомендуется дальше не читать):

с утра сорокин сел за книгу
но написал лишь слово х@й
уж вечер близится сорокин
никак не разовьет сюжет

Мой блог о книгах https://t.me/klub_4tecoV

«Стойте твёрдо в вере!». Из завещания Бенедикта XVI.

Перечитала в который раз эту замечательную повесть.

«Ночь перед Рождеством» – это волшебная сказка, в которой автор, используя фольклорные элементы с различной символикой, рассказывает читателю о силе любви и веры.

И, если история любви мне всегда была понятна и близка (юношеский романтизм всегда просыпается при чтении этой повести), то вопрос веры возник передо мной только сейчас.

За это спасибо большое Оле из нашего книжного чата. Она натолкнула на эту мысль. Раньше я никогда не обращала внимания на этот момент.
Чёрт, которому «последняя ночь оставалась шататься по белому свету», решил заглянуть в гости к «Чёрт-бабе», то есть Солохе – ведьме. И удивительно, что её сын Вакула – «богобоязливый» человек, который малевал святые образа. За один из которых чёрт-то и решил мстить ему.
Но, как вы знаете, судьба (или, может, сама нечистая сила) свела-таки их вместе. Вакула из-за своей любви, можно сказать, готов был «душу дьяволу отдать за ночь» с Оксаной (кхм, это уже из другой оперы, но суть одна). И вот тут-то и появляется тот вопрос веры, на который меня натолкнула Оля.
Вакула устоял перед искушением чёрта. Да, он воспользовался его услугой, сгонял по-быстрому к царице, взял у неё черевички, но «контракт» не подписал:
«Тут, схвативши хворостину, отвесил он ему три удара, и бедный чёрт припустил бежать, как мужик, которого только что выпарил заседатель. Итак, вместо того чтобы провесть, соблазнить и одурачить других, враг человеческого рода был сам одурачен».
И вот тут у нас в чате возник спор. А считается ли после такого Вакула верующим человеком, истинным христианином? Ответ даёт сам автор:
«Мы не чернецы, — продолжал запорожец, — а люди грешные. Падки, как и всё честное христианство, до скоромного».
Гоголь вёл Вакулу к истинной вере (к Богу) через испытания, которые исправляли все его недостатки. Усомнился в силе веры, подумай ещё, Бог милостив, он простит ошибки агнца своего. Вот мы и видим, как Вакула потихоньку возвышается духовно. Да и опять же было испытание в конце: «вот тебе и нагайка: бей, сколько душа пожелает, отдаюсь сам; во всём каюсь; бей, да не гневись только!». Тоже примечательный момент. Человек всегда поддаётся искушению, и только твёрдые в вере своей ему не поддаются. Красиво показано. Как я раньше на это не обращала внимания?

Вообще Гоголь был очень религиозным человеком. Он часто вспоминал одну историю, застрявшую в его голове: «Я просил вас рассказать мне о Страшном суде, и вы мне, ребенку, так хорошо, так понятно, так трогательно рассказали о тех благах, которые ожидают людей за добродетельную жизнь, и так разительно, так страшно описали вечные муки грешных, что это потрясло и разбудило во мне всю чувствительность. Это заронило и произвело впоследствии во мне самые высокие мысли». Так что не удивительно, что христианские мотивы были частью всех его произведений. Но это, думаю, отдельная тема для разбора.

В заключении хочется сказать, что повесть – прекрасна, без всяких «если» или «несмотря на». Просто читайте и получайте удовольствие.

Мой блог о книгах https://t.me/klub_4tecoV

О главной фишке книги. «Крестики и нолики» – это вариация трагедии «Ромео и Джульетта». Капулетти у нас Кресты – избранные, элита, господа, управляющие выдуманным миром автора, по совместительству они ещё все чёрные. Монтекки, соответственно, Нули – изгои, отбросы, рабы Крестов, белые.

Но «роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет», писал Уильям-батюшка Шекспир. Так что смена цвета кожи в книге особой роли не играет. Но и «розой» подобные экивоки назвать сложно – пахнет чем угодно, но только не ею.
И связано это с отсутствием мастерства у автора. Мэлори Блэкмен хотела показать различие двух классов, используя для этого их цвет кожи, но не смогла. Я постоянно забывала, что кто-то там угнетается/унижается другим только по этому признаку.
Кроме того, есть один интересный момент. Типичное ниггерское поведение проявлялось во всей красе в семейке Каллума (главного героя Нуля-белого). Они все постоянно хамят друг другу, ссорятся, разговаривают на повышенных тонах, натуральные истерички, не хватало только каждому выдать по пистолету в руки и косячок. А после фразы, выданной родителями Каллума, что, мол, только Нули могут называть себя пустышками и никто больше (это местное обзывательство угнетённых Нулей-белых, как ниггер у негров), я вообще зааплодировала, вытирая слёзы от смеха. Но самое забавное то, что и сами Кресты-чёрные, которые по замыслу автора должны отличаться благородством, снобизмом и прочими качествами белых людей, остались по сути своей ниггерами. Авторше и тут не удалось показать различие, чтобы усилить контраст, через которой была бы видна разница между Крестами и Нулями, почему одни ненавидят других и т.д.

Главные герои. Повествование идёт от лица Сэффи (Крестика) и Каллума (Нолика). Герои безликие, их нельзя отличить друг от друга, так что спасибо автору (а надо ли?) за то, что указывала, от чьего лица начинается глава. Каллум вообще не удался как образ. Сразу заметно, что автор не умеет работать с мужскими персонажами (и не только). Этот 15-летний мальчишка разговаривает, как маленькая девочка: «какашка», «дядька», «страшненькая» и т.д. Нормальный парнишка в его возрасте, да ещё и с той кучей проблем, коими его наградила Мэлори Блэкмен, просто взрывался бы эпитетами и метафорами, пополняя попутно лексикон окружающих его людей на ближайшие десятилетия. Мне кажется, тут причина в том, что Мэлори Блэкмен всю жизнь писала книги для детей, поэтому текст «Крестиков и Ноликов» максимально простой. Эта книга не предназначена для людей постарше, привыкших думать, анализировать, рефлексировать.

Мир. Вы уже смотрели сериал «Last of us»? Заценили цикад, которые борются за свободу и демократию? Меня просто умиляет эта наивность современных американских авторов. В сериале чётко доносят до зрителя, смотрите, мол, случилась катастрофа, мир заполнили зомби, власти создали карантинные зоны, где проверяется каждый пук людей, чтобы они не заразили других. Эта слежка и контроль приписывается у них мгновенно в тоталитаризм и диктатуру, которые срочно нужно снести. Поэтому-то цикады (местные повстанцы) несут демократию и свободу, взрывая и убивая всех, кто им мешает, а если быть точным, то солдат, какие-то точки координации и т.д. Видимо, если они захватят власть, то распустят всех сразу из карантина, пусть ходят на вольных хлебах, выживают, как могут, заражают и заражаются, но, главное, СВОБОДНЫЕ!
Вот и герои мира Мэлори Блэкмен такие же цикады. Вся их борьба заключается в том, что они ходят и зарабатывают себе звания, убивая Крестов по одному или взрывают торговые центры. Всё! А чего они этим хотят добиться, кроме ненависти от родственников погибших, я не понимаю. Но доносится это до читателя так, словно герои совершили великий подвиг, ради которого и готовы пойти на эшафот.
Революция так не делается, милочка. Далеко не так. Но откуда этой бедной авторше-ниггерше, которая устроила, как сказала её героиня, «фестиваль жалости к себе», знать подобные вещи? Это же надо учиться, учиться и ещё раз учиться.

Единственная здравая мысль за всю книгу от автора звучит в конце: не важно, какого ты цвета кожи, человек всегда всё испортит. Но ради неё одной продираться сквозь детский лепет полный соплей не приносит удовольствия. Поэтому книгу читать не советую.

Мой блог о книгах https://t.me/klub_4tecoV