T A

Григорий Федосеев – инженер-геодезист, путешествовавший с экспедициями по малодоступным местам Сибири и Дальнего Востока, составлявший карты всех пройденных им закоулков, под конец жизни из-за плохого здоровья переехал в Краснодар, где он и начал писать истории из своей жизни. Книга «Злой дух Ямбуя» – одна из цикла его «записок охотника».



Эта повесть больше похожа на мистический детектив на фоне бесконечных просторов тайги. Главный герой, геодезист, узнаёт, что на гольце Ямбуя пропало два его товарища из экспедиции. Нужно срочно туда вернуться и узнать, что же произошло. И помогать в этом ему будут радист Павел, его верный пёс Загря и местные жители, славные и милые эвенки: проводник Долбачи, глухой старик-охотник Карарбах и Лангара – мудрая, жёсткая женщина, свято чтящая традиции предков, всем сердцем любящая свою малую Родину. А противостоять им будет злой дух Ямбуя – Харги, который наводит страх и ужас на всех обитателей здешних краёв.



Когда я начала читать, то первой мыслью было, что под мистической составляющей скрывается обычная шайка бандитов (события всё-таки происходят в конце 40-х годов). Но Федосеев, на мой взгляд, сделал всё намного круче. Читатель до последнего не понимает, что происходит. Бандиты ли там или просто обычный медведь пошалил, а, может, это правда, орудует злой дух, который мстит людям за их грехи. Накал страстей тут невероятный.



Но лично мне было интересно наблюдать за противостоянием будущего с прошлым, то есть нашего героя со старушкой Лангарой. Она, воспитанная заветами предков, не верит ни в прогресс, ни в Христа, которого принесли им когда-то, ни в блага цивилизации. Лангара считает, что для эвенка лучше жить в тайге, соблюдать обычаи предков, вести кочевую жизнь, учиться читать следы зверей и почитать духов, обитающих тут. И когда наш герой пытается ей доказать обратное, у него, конечно же, ничего не получается. «Истинную мудрость можно познать лишь путём страдания», говорит Лангара, прерывая его рассказы. Она считает, что все блага большого мира испортят их детей, которые станут ленивыми неумёхами, неспособными выживать.



И мне очень нравится, что в финале повести показывается слом традиций, который прошёл сквозь боль, досаду, детскую обиду и наивность. Они словно лишились невинности, и теперь не знают, как им с этим жить дальше. Ведь вроде бы ничего особенного и не случилось, но они уже не смогут оставаться прежними.



Я часто думаю об этом – о сломе каких-то традиций, веками живших среди каких-то групп людей. Мы с вами, как люди разумные, понимаем, что с одной стороны это плохо, потому что так люди теряют часть себя, часть своего культурного кода или наследия, называйте это как хотите, но с другой-то – они обретают новое, они идут дальше, ведь жизнь не стоит на месте, как и прогресс да и само развитие человечества. Поэтому я лично против оголтелого сохранения каких-либо порядков или укладов жизни по заветам предков, поклонявшихся Перуну или Моране, не суть важно. Главное, соблюдать баланс. Можно устраивать различные фестивали народные или, например, бережно хранить в музеях различные предметы или рассказывать о том, что было раньше, короче, нести это в массы, но не как обязательное, а как ознакомительное.



Я сама часть подобного этноса или культуры – чувашей. У них тоже много всяких обрядов красивых, песен народных, костюмы одни чего стоят. Я и речь хорошо понимаю, но не разговариваю на этом языке, потому что он мне не нужен! У меня есть прекрасный русский, который куда богаче, проще, приятнее, и он уже часть моего нового культурного кода.



Что-то я не туда свернула, вернёмся же к повести.



Но не только противостоянием будущего с прошлым интересен «Злой дух Ямбуя». Мне очень понравился язык автора. Он певуче-тягучий, наполнен лиризмом и приятными описаниями природы. Возможно, Федосеев так пытался подражать языку эвенков, чья речь похожа на грустную песню, которая завораживала его. Автор даже сетовал, что их речь невозможно записать и передать всю точность, настолько он был сложен и красив.



Кроме того, несмотря на неторопливый сюжет, повесть от себя не отпускала. И я не знаю, в чём тут дело: то ли из-за мистической составляющей, то ли из-за описания быта и нравов эвенков, то ли из-за прекрасных пейзажей, то ли из-за харизматичных героев, а, может, из-за того, что всё это собрано автором в единое целое. Но факт есть факт, книга читается на одном дыхании.



Планирую посмотреть одноимённую экранизацию, заранее настраиваю себя, что расстраиваться ни в коем случае не надо, ведь любому фильму очень сложно передать душевные метания человека, а тем более те, что происходили у Лангары и Карарбаха.



За сим откланиваюсь, всем спасибо.



*Голец — распространённое в Сибири название горной вершины, поднимающейся выше границы леса, большей частью лишённой растительности и имеющей обычно уплощённую (платообразную) форму.

Прочитав аннотацию книги, я ожидала погружения на дно викторианского общества, к миру преступников и разного рода асоциальным сторонам жизни. Ведь интересно следить за ханжеством и лицемерием богачей, которые ходят в тюрьмы «добровольцами», чтобы «облегчить жизнь» заключённых беседой. Это же своего рода слом системы – читатель таким образом может осознать всю мифологизированность романтизма викторианской эпохи. И, в некотором роде, я получила то, чего хотела, но могло быть и лучше, конечно же. Но обо всём по порядку.



Итак, «Нить, сотканная из тьмы». Книга написана в формате дневника, даже двух. Первый – главной героини Маргарет, которая страдает от монотонности, рутины, недостатка эмоций в жизни и, естественно, переживает из-за несчастной любви к своей подружке, отчего она пыталась покончить с собой. Теперь вся унылость её жизни пополнилась ещё приёмом хлорала и лауданума – «лекарства тишины и молчания». Не удивительно, что всё описание, происходящее глазами Маргарет, обретает эффект сна, загадочности и туманности. Постоянные отсылки автора к поэтам-прерафаэлистам усиливают это. Вместе они и создают атмосферу, столь свойственную этому направлению искусства. Возможно, не зная о странной любви Сары Уотерс писать о лесбиянках, я бы подумала, что Маргарет, начитавшись этого переломного в литературе течения – прерафаэлистского, просто высмеивает подобное желание свободной любви к женщине, всю эту дерзость и эротизм, которым наполнен её дневник. Ведь, (о, ужас!) викторианское общество было таким суровым, что даже «Джейн Эйр» считалась чтением, неподходящим для женского пола. И вот эротизм показан был не в прямом смысле, а в том прерафаэлистстком понимании: «наши юбки соприкоснулись», «она легонько постучала по своей груди, затем подняла другую руку и коснулась моей, в том же самом месте…», «случайно коснувшись пальцев Доус», «тогда мы немного приподняли наши юбки, полушерстяную и шелковую, – совсем чуть-чуть, только чтобы соприкоснуться кожаными носками башмаков» и т.д. Мечтательнось, задумчивость, погружённость в грёзы, эстетизм – везде и всюду на страницах книги. И, если постараться забыть, что книга о лесбиянках, написано это красиво. Есть какая-то плавность и лёгкость в написанном, из-за чего книга читается довольно быстро и не вызывает раздражения.



Второй дневник, вернее его обрывки, принадлежат Селине Доус – мошеннице, изображающей из себя спиритолога, которая, поиграв, как кошка с мышкой, изобразив вечную любовь, обокрала Маргарет. Признаюсь, такой финал меня даже устроил, иначе бы «жили долго и счастливо» было бы намного пошлее самой истории любви Маргарет к Селине. И мне фрагменты с её сеансами были вообще неинтересны. Да, понятно, что таким образом автор пыталась читателя запутать, показать, вот смотрите, мол, она по-настоящему видит духов, общается с ними, она ЧУДО! Но фокус не удался, по крайней мере меня в секту верующих затащить не удалось. Поэтому и сама Селина, как персонаж, для меня была скучна. Думаю, и хватит о ней.



Позабавила попытка Сары Уотерс изобразить женщину как символ «невольника чести», то есть находящуюся во власти чего-либо или кого-либо. Селину держат в тюрьме, где за нею следят матроны, Маргарет же – живёт дома под властью матери-надзирателя. Обе несчастны, несвободны (ни физически, ни духовно из-за своей извращённой любви). То есть куда ни плюнь, а у женщины одна роль в жизни – подчиняться. Да, не спорю, в викторианской Англии так и было, да и вообще в XIX веке (хотя иногда подчиняться всё же лучше, для собственного же блага, на примере «Анны Карениной» это прекрасно видно). Но вот зачем автор подобные мысли приносит современному читателю? Причём через призму видения свободы женщины в том, что ей можно любить, кого душе угодно? Мне лично этого не понять. Это у них там фетиш на все подобные свободы, вот пусть и «лижут этот мир» как им угодно по заветам Байдена.



Касаемо дна общества и ханжества высшего света. Заключённым женщинам, чья история мне и была интересна, уделено крайне мало времени. Прямо галопом по Европам. Было ощущение, что это просто куклы на верёвочках, за которые дёргала авторша. Но так как она непрофессиональный кукловод, они у неё замирали в неестественной позе, вызывая больше улыбку, чем жалость или ужас от содеянного ими. Тоже самое было и с сильными мира сего – аристократами. Пара разговоров за ужином, пара усмешек. Вот и всё. В общем эта книга не об этом. Она больше о сильных и независимых лесбиянках, жаждущих свободы.



Так что, книгу никому советовать не буду, мне она была интересна только с точки зрения изучения прерафаэлитов на фоне викторианской Англии. А в остальном это скука смертная, на любителя.

Скажу банальность: Толстой – гений. Он смог очень подробно показать движение ума человека. Особенно ум женщины, который, будем откровенны, больше похож на сгусток неконтролируемой энергии, нежели на что-то разумное и способное адекватно воспринимать реальность. И я говорю это именно как женщина, которая часто ловила себя на мысли во время чтения, что просто обожаю устраивать драму, желательно со слезами, ставшими частью лица, буквально из ничего. За это (за правду о нас, женщинах) я люто ненавидела Каренину и немного Толстого, который свой прямолинейностью укладывал на лопаточки, как Ислам Махачев своих соперников.



Но в защиту себя любимой скажу, что мозг человека устроен так, что ему вообще все равно, где всё происходит – в реальности или в фантазиях (в наше время ещё в виртуальности). Основная его задача делать человека счастливым. А чтобы стать счастливым, человек начинает о чём-то мечтать, фантазировать, планировать. Как Анна, например. Из-за того, что она жила скучной жизнью, не устроив свой досуг (например, не заботилась даже о сыне, а только «изображала любовь к нему»), ей некуда было выплеснуть свою энергию. Вот для чего многие женщины обожают, например, устраивать ссоры? Как раз для этого. Поорала на мужика (продавца, кота-собаку, ребёнка и т.д.) и всё, она снова счастлива. Или пошла корову подоила, двор подмела, еды наготовила на неделю, с подругой наболталась на год вперёд, книжку умную прочитала и сказала всем, что она говно, потому что не поняла её и т.д. В общем, получила удовлетворение. У Анны же не было подобного выплеска эмоций. Да займись она каким-нибудь садом-огородом уже бы решило многие проблемы. Но нет. Она скучала. И в один прекрасный момент её тоска и грусть от скуки вдруг превратились в навязчивое желание быть в центре внимания. Поэтому на всех балах она была мила, невинна своей «способностью краснеть», обаятельна и привлекательна. Позже и этого ей уже не хватало. Она ВДРУГ осознала, что хочет любви. И ей под руки попался бедолага Вронский (на его месте мог оказаться кто угодно), который стал материализатором её навязчивой идеи.



Вронский, к слову говоря, не сразу осознал, как сильно он вляпался. Ему нравилось преследовать её и томиться в ожидании, разжигая тем самым между ними «животную страсть», как охарактеризовал их отношения Каренин. Он наслаждался этой игрой по захвату воображения Анны. Но Вронский – отдельная тема для разговора, поэтому вернёмся к Анне.



Вот тут и случилась настоящая трагедия. Человеку, который не может вовремя остановить свою фантазию, уже тяжело выбраться из сложившейся ситуации. Анна заигралась со своей мыслеформой воображения, которая дарила ей (пока что) лишь сплошные позитивные эмоции. Она подсела на это, как наркоман, и испытывала счастье. Но настоящее ли оно было? Тут я огорчу многих. Нет, оно было ненастоящим. Эта игра в мечту всю жизнь превратила в «понарошку».



Но жизнь не любит фарса. Поэтому Анна быстро «приземляется». Её мозг, который до этого пытался не вмешиваться в происходящее, понимая, что это бесполезно, начал просто подкидывать ей забавные факты совместного проживания. Оказалось, что нельзя Вронского привязать к себе навсегда. «Прикинь, – говорит ей мозг, – Анна, у мужика есть и своя личная жизнь: различные собрания, встречи с другими мужиками просто чтобы поболтать, поездки к матери, которая тоже требует к себе внимания и заботы».



А Анна, которая уже совсем увязла в своей фантазии, никак не хотела этого понять. Она сама за Вронского придумала для них идеальную жизнь, сама за него придумала то, как он должен с ней обходиться и что говорить. Но реальность намного суровее эгоистичных желаний. Вот тут-то и происходит переломный для Анны момент – она начинает тягостно переживать из-за того, что не может получить то, что хочет. Превращается в эдакого капризного ребёнка, который начинает канючить и хныкать по любому поводу, если не получает любимую соску/игрушку. Если вы вдруг только собираетесь читать или перечитываете, обратите внимание, как Толстой довольно часто её сравнивает именно с детьми: «заплакала, всхлипывая и колеблясь всей грудью, как плачут дети», «она плакала, не удерживаясь, как плачут наказанные дети».



И вот тут мозг, радостно хихикая, что ему (НАКОНЕЦ-ТО!) дали слово, начинает подкидывать всё больше и больше фактов и примеров, которые откладывались на потом. И это происходит не потому, что он сволочь такая вредная, а потому что человек, который испытывает счастье в моменте не способен анализировать происходящее. Ему просто не хочется свою жизнь из сплошных белых полос превращать в зебру, по которой безопасно переходить на новый этап отношений. Да, кто-то справляется с этим, поэтому мы все с вами видели или лично знаем, я уверена в этом, счастливые браки. А кто-то – нет, поэтому семейная пара буквально через два года убить друг друга за крошки на столе или носок посреди комнаты.



Вот Анна не смогла справится. Тут у неё и «открываются глаза»! «Он меня не любит», «он холодно на меня посмотрел», «его жестокий взгляд», «он меня ненавидит!» и т.д. И это, скажем так, разочарование начинает накапливаться. Анна везде и всю видит знаки, словно услышала «зов вампира» из дозоров Лукьяненко, она идёт за ним, погружаясь глубже и глубже в безумие. Усугубляет всю ситуацию то, что она изначально мир поделила на чёрное и белое без каких-либо оттенков. И пока вот белое (позитивное) преобладало, ей и жилось прекрасно, она была счастлива, её всё устраивало, не нужен был даже развод. Но когда лодка любви разбилась о быт, весь мир её начали заполнять чёрные полосы. И тут было два путя: либо работать над браком, либо уйти.



Вот тут Толстой уже здорово показывает в сравнении семьи: Вронского с Анной и Левина с Китти. И мы прекрасно видим, что брак – это целое искусство, это огромный труд, порой даже тяжелее, чем работа в поле. Если у Китти с Левиным случались ссоры, то они пытались понять, что не так, почему, как лучше это исправить, чтобы впредь это не повторялось. Самое важное то, что «хочу» одного не преобладало над «хочу» второго, эгоизм сводился на нет взаимными компромиссами. Это тонкий момент в любых отношениях. Но что же делала Анна? Она начинала выдумывать за Вронского его «хочу», тем самым лишая его права поступать правильно, потому что любое его решение сводилось к одному в её мыслях – «он меня больше не любит». Вот пример такого искажения: вот скажет Анна сейчас горничной, что у неё болит голова, та, соответственно, сообщит об этом Вронскому, а он, если всё равно к ней придёт, значит, любит, если нет, то всё, пойдёт и умрёт, тем самым накажет его за пренебрежение ею, чтобы страдал, козёл такой, и думал, какое счастье он потерял! По-моему, было проще взять ромашку, погадать и сразу пойти утопиться. Причём Анна специально выбрала для себя роль эдакой жертвы, которую резко разлюбили, на которую холодно смотрят и ненавидят всей душой. Это очень удобно с психологической точки зрения, потому что это позволяет компенсировать своё поведение, если вдруг что пойдёт не по плану.



И вот когда мир Анны в её мечтах и грёзах стал абсолютно чёрным, то и случился кризис смысла жизни. Её начала преследовать одна мысль: «Зачем я живу?». Вот тут, кстати, опять хорошее сравнение Толстой выдал. Долли. Она ведь тоже несчастная женщина. Куча детей, муж, постоянно ей изменяет, растранжирил все деньги. Ей приходилось придумывать, как выживать: во что одеть детей, чем накормить, где взять на всё это деньги, как учить старшего сына, если она вообще ничего не понимает в этих книжках и т.д. Долли даже в один момент думает, что было бы здорово тоже, как Анна, взять и развестись да жить себе счастливо с другим человеком. Но, увидев Анну, которая уже потеряла себя, поняла, что это плохая идея. А после того, как Анна при ней даже не смогла найти любимую игрушку дочери, потому что её «приход в детскую было необычным явлением», поняла, как же она СЧАСТЛИВА! Потому что её счастье было в детях, в которых она полностью погрузилась, и без них уже не видела смысла жизни.



Так что шутка про «корову бы ей, а лучше две» вполне правдива. Уже говорила выше, было бы у Анны какое-либо занятие или увлечение, кроме её мечты, она легко бы адаптировалась и жила бы себе долго и счастливо. Но, как нам Толстой отлично показывает, она уходила в своё безумие фантазии всё больше и больше, подпитывая его опиумом, не желая вообще никаким образом решать проблемы. Что в итоге и привело к поцелую с рельсами. Просто иного пути выхода она не нашла. Да и не смогла бы, потому что душевные травмы лечит время, а где его взять женщине, которая не справилась с собственным воображением?

«Осиная фабрика» – это книга тайн. От мистических и психологических до детективных. И каждую из них хочется узнать не только главному герою книги – Фрэнку, но и читателю. И если Фрэнк докопался до всех тайн, то у нас, читателей, вопросов становится больше, чем ответов, данных автором.




Начнём с простого. С детективной части. Фрэнк – паренёк 17-ти лет, живущий с отцом, выпивающий с другом-карликом по выходным в баре, играющий в свои странные, но важные для него игры, убивший трёх человек. И вот, шаг за шагом, нам раскрывают и имена жертв, и их родственные связи с главным героем, и причины, которые звучат вполне логично и убедительно, несмотря на то, что первое убийство было совершено Фрэнком в пять лет. И эти три убийства показывают то, насколько он умён, расчётлив и даже в некотором роде артистичен (если вспомнить историю с Эсмерельдой).



Пожалуй, тут и начинается вводная психологическая часть тайн, сокрытых за семью печатями, которая нависает над героями «Осиной фабрики», словно тень отца Гамлета.




Вторая часть детективного содержания книги – это тайна брата Фрэнка, Эрика. Но из-за того, что рассказ идёт от первого лица, но очень ненадёжного лица – Фрэнка, возникает ощущение, что автор играет с читателем. То он чётко говорит «да», когда речь заходит о реальном существовании Эрика, то, накидывая психологического опьяняющего дурмана, хитро усмехаясь, всячески намекает, что Эрик – это безумная, жестокая часть личности Фрэнка. Мы в чате с ребятами так и не смогли разгадать эту тайну, потому что Иэн Бэнкс ловко манипулирует вводными данными, не зря же он изучал психологию. Может, умеет, практикует, как говорится.



Вот с мистической частью всё гораздо сложнее.



Во-первых, ритуалы Фрэнка. Он каждый день обходил свои владения, метил Жертвенные Столбы своей мочой, передавая так им «свой запах, свою силу», совершал ежедневные утренние ритуальные омовения с чётким порядком действия (умыться, побриться и т.д., включая такие пункты, как – собрать «подноготный творожок или пух пупочный»). Кроме того, в ритуалы входил и сбор новых черепов для Бункера, строительство плотины, сооружение тайников для его грозного оружия и многое другое. С одной стороны, сначала думаешь, что Фрэнк – ненормальный, возможно, даже какой-нибудь шизофреник. Но скажите мне, а у кого из нас нет своих ритуалов? Особенно в детстве, когда даже крышечка от бутылки важна и дорога сердцу, ты её бережёшь и хранишь подальше от чужих глаз. Да, в сравнении с коллекцией тушек и черепов в Бункере Фрэнка, конечно, твоя крышечка кажется каким-то пустяком. Да и сама Крышечка на голове с проживающей под ней кукухой, опять же в сравнении, кажется вполне себе нормальной. Но нормальность – понятие очень субъективное. Для Фрэнка, например, все мы уже ненормальные, скучные и бессмысленные создания, которых можно просто игнорировать.




Во-вторых, сама Осиная Фабрика. Это очень странный, сложный, пугающий и одновременно вызывающий дикий восторг механизм. Тут, наверное, чтобы понимать всю суть Фабрики нужно не забывать о символизме и различных отсылках, разбросанных автором по тексту.




Начнём с того, что Фрэнк нам представлен неким Богом, творящим свою маленькую вселенную. Для этого он и проводит ежедневные ритуалы, устраивает священные Войны на Кроличьих Угодьях, приносит в жертву своих братьев и сестру (чтобы уравновесить порядок вещей в ЕГО мире) и, наконец, задаёт вопросы Фабрике, хоть и знает уже ответ на него, хоть и спрашивает уже второй раз, но это ЕГО Фабрика и это ОН решает, как и сколько раз можно делать то или иное. Да и когда Фрэнк даёт имена своим вещам, например, сапёрной лопатке – Верный Удар, он также выступает в роли Творца, потому что это отголоски старых времён, когда считалось, что дав имя – даёшь жизнь.



Однажды Фрэнк случайно проговаривается, выдав, что он знает, кто он есть и каковы его реальные возможности. Поэтому он способен лишь на имитацию реальности, пусть и с немалой долей «творческого воображения», в которой и «лежит основа всего». Вот тут кстати автор играет в очередной раз, но уже не с читателем, а с самим героем, направляя ход его мыслей на то, что «если и она (имитация) не поможет справиться с Эриком», то, значит, ему, «действительно, место на свалке истории» и другой участи он не заслуживает. То есть приоткрывает на мгновение Фрэнку действительность и снова уводит из неё, понимая, что пока рано, что пока не готов.



Так вот, подобно Творцу, Фрэнк создаёт свой мир – Осиную Фабрику, на основе которой и выстраивается система его поведения. В «святилище» (на чердаке) он собрал все «предметы силы», которые и формировали его как личность. И, запуская этот механизм, задавая ему вопросы, Фрэнк занимается самообманом, который и позволяет ему выстраивать причинно-следственную связь, оправдывающую все его поступки. Но опять же, хотите сказать, что у вас нет подобного «механизма», который бы вас не оправдывал перед всеми, пока вы втихаря отрываете мухам крылья для забавного рисунка на листке? Пф, он есть у всех, у меня в том числе. Поэтому я для себя нормальная, а для вас уже нет и наоборот.




В-третьих, это показанная автором история попытки преобразования обычного человека в Творца, эдакая вариация Сверхчеловека, суть которого в могущественной воле, способной задать вектор своего исторического развития. Не зря же Бэнкс постоянно показывает подготовку встречи двух братьев. Фрэнк тщательно продумывает, как он встретит Эрика, сбежавшего из психушки. В нём есть даже всепрощающая любовь Творца к «твари Божьей». И в финале книги они-таки встречаются, но вовсе не так, как планировал наш герой. Однако, это не мешает тому, что Фрэнк всё равно принимает «грязного» брата, с любовью, радостью и прощением, получив какую-то внутреннюю свободу и умиротворение.



В-четвёртых, это христианские мотивы, которые просто нельзя игнорировать, анализируя книгу. Пока я читала, думала, а Бог ли Фрэнк? Да, он творит свой мир, он им в некотором роде управляет и повелевает. Но Дьявол тоже на это способен. А намёки Бэнкса на вечное противостояние Добра со Злом, темы покаяния, вины, страдания и сострадания были повсюду. Начиная от забавной игры слов с именами, заканчивая прямой физической борьбой.



Например, Старый Сол – пёс, покалечивший в детстве Фрэнка, был убит и закопан. Но Фрэнк считал, что его душа переселилась в душу его брата, который благодаря всем мистическим каверзам судьбы родился именно в момент убийства пса. Да и сам забавный факт, что брата отец назвал Полом, всячески намекал на это. Тут, наверное, стоит пояснить, что в Евангелии написано, как воинствующий фарисей Савл (Saul – Сол), приняв учение Христа, стал Павлом (Paul – Пол). Такая же игра слов в именах отца и матери: Агнес – чистая, Ангус – змей. И, да, отец тут самый настоящий Змей Искуситель, который от слов («съешь моё яблочко и узнаешь») перешёл к действию.




И что же получается, Фрэнк, поигрывая в свои Священные Войны, катапультируя порой хомячков ради праздного интереса, убивая кроликов и ненужных ему людей, по сути своей является Дьяволом, которого всё-таки побеждает именно христианский акт сострадания (в нашем случае – сострадание к животным, которых он сам с лёгкостью убивал). Но самое примечательное в том, что Фрэнк, приняв реальность, не выдуманную им, а НАСТОЯЩУЮ, понимает, что он не был ни Богом, ни Дьяволом, он был той самой жертвенной осой, бродившей по замкнутому кругу циферблата Осиной Фабрики. Короче говоря, он самый обычный человек, который не может быть идеалом. Ему (человеку) свойственно как и грешить, так и быть праведником. Стоит, наверное, сказать, Слава Богу, что Фрэнк осознал это, но будет слишком кощунственно по отношению к главному герою.



В моей версии электронной книги «Осиная фабрика» начиналась с отзывов. Кто-то называл её «глупой, скверной, злорадно садисткой», кто-то называл «маленьким шедевром», а кто-то обещал, что читатель её возненавидит. Все они правы. Дебютная книга Бэнкса взорвала общественность, наделав прилично шума. Но, надо отдать должное, она всё же попала в сердца людей. Потому что, если отбросить весь садизм и жестокость на страницах «Осиной фабрики», мы увидим обычную историю взросления и принятия себя. И написано это с юмором, с налётом мистики и заботой о главном герое. Бэнкс довольно осторожно использует приём ненадёжного рассказчика, чтобы не возникло в голове читателя знаменитое «Не верю!». Он бережно и скрупулёзно раскладывает по полочкам историю, постепенно раскрывая причинно-следственные связи поведения Фрэнка, позволяя читателю то ненавидеть его, то жалеть, то смеяться вместе с ним над глупостью взрослых и этого мира, делая его таким образом ближе и дороже.



Ну а о самой главной тайне «Осиной фабрики» я вам не расскажу, не хочу портить удовольствие.

Знаете, есть книги мелкие-мелкие, которые годятся лишь на то, чтобы самому их немного пощупать и выкинуть из памяти, а есть БОЛЬШИЕ, которыми хочется делиться с другими. Вот книга Перемолотова из второй категории.



Причём величина этого произведения заключается не в том, что в нём рассказывается о людях, «рождённых, чтобы сказку сделать былью», а в том, что есть эта самая сказка, от которой на душе цветёт улыбка и радость от осознания, что ты читаешь хорошую, весёлую, добрую, немного сумасбродную, но милую сердцу книгу.



Сюжет довольно прост и многим может даже показаться банальным или скучным. Автор показывает, как могла бы развиваться история, если бы гонка вооружений началась бы ещё в 1927 году. Безумные учёные, смелые чекисты, шпионские страсти, тонкий юмор и ирония, Сталин против всего мира – идеальное сочетание, чтобы каждый читатель мог найти что-то для него интересное.



Думаю, особенно антисталинисты с вожделением должны читать эту книгу, чтобы взлетать в космос, как ракеты, которые строит этот «усатый таракан» (цитирую знакомого, сильно любящего (нет) Великого Вождя), от возмущения, что тут он показан не безумным тираном, скрывающимся в бункере, а вполне умным, весёлым и смотрящим в светлое коммунистическое будущее.



Но, кроме шуток, мне нравится, как автор подошёл к образу Сталина. Иногда казалось, что я читаю какой-нибудь том ПСС с интервью или докладом Иосифа Виссарионовича. Уж слишком было похоже по стилю и манере речи. Я прям прониклась уважением к Перемолотову.



Однако, не Сталиным единым держится вся история. В книге довольно много харизматичных персонажей – от Федосея (чекиста) до Вандербильта (американского мультимиллионера). И каждый из них хорош в своём деле, что неоднократно нам покажут. Особенно наши парни, в шапках-ушанках и с маузером наголо против каннибалов Африки.



Ещё одним ключом или секретом (считайте, как хотите) успеха книги является то, что главы очень короткие, но полны событиями и различными интригами, отчего хочется читать и читать, не отрываясь, чтобы быстрее узнать, чем же всё закончится. При такой подаче Перемолотову удалось сохранить и темп повествования, и насыщенность происходящего, и, самое главное, из-за этого не было нигде провисов, как часто бывает в различных боевиках.



В общем, если меня спросят, что почитать весёлого и забавного, то я, не задумываясь, буду всем советовать «Звездолёт “Иосиф Сталин”».



Ну и вместо предисловия:



Товарищ Малюков снова сидел в седле, расслабленно опустив руки с маузерами. Дымок из вороненых стволов уже вытек, и они казались безобидными железками. В его расслабленности угадывалась нарочитость, но проклятые каннибалы не могли знать, что комиссар – чемпион Управления по стрельбе «по-македонски», с двух рук одновременно, и эта поза не усталость от сделанного, а только готовность сделать еще больше.

Острый взгляд спасителя пробежался по окрестностям. Полтора десятка неподвижных тел, несколько еще дергающихся свиных туш, зеркала луж на земле, охапки поленьев. В свежем влажном воздухе тишина, нарушаемая только дальними криками мартышек да близкими хрипами умирающих. Не спуская глаз с хижин, командир спросил:

– Ну, что, товарищ Бунзен, не доросли здешние жители до классового сознания? Свой кусок мяса все еще дороже общественного блага ценят?

Гриша с перехваченным спазмом горлом, не ответил, только просипел со свистом, словно пробитая пулей гармонь.

– Молчи, товарищ, молчи… Сам вижу, что рано им про классовую солидарность рассказывать…

Двумя выстрелами он перебил веревку и молниеносно сменил обоймы. Глаза его метнулись туда-сюда. Полтора десятка трупов для этого стойбища не так уж и много. Очухаются туземцы, ей-ей очухаются…

– Про таких товарищ Фридрих Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства» знаешь, что сказал? Не знаешь!



Цитата огромная, но уж простите меня, она меня заставила смеяться в голос. Не могла не поделиться с вами, чтобы и вы краешком глаза зацепились и не прошли мимо.



За сим откланиваюсь. Приятного вам чтения!