Применительно к нашему исследованию все сказанное выше
означает, что интертекст следует рассматривать не только как
«текст», но и как «– текст». Иными словами, он должен изучаться
не только сам по себе, вне группы «– текстов», но и как один из ее
константных членов, в которой каждый, определяя отдельный при-
знак текста, расширяет общее представление о нем. Говоря же о подобном расширении, нельзя не упомянуть об
еще одном важном аспекте поднимаемой проблемы. Речь идет о
пансемиотическом повороте, осуществленном в гуманитарных
12
науках второй половины ХХ века и непосредственно обусловив-
шем переход к анализу текста как интертекста. В результате этого поворота, обоснованного в трудах Ю. Кри-
стевой, Ж. Деррида, У. Эко, Ю. М. Лотмана, Ю. С. Степанова и мн. др. , оказалась вновь востребованной концептуальная метафора мир
– это текст, где сам текст стал пониматься как взаимосвязанная
знаковая тотальность, включающая человека, его историю, культу-
ру, формы личного и социального (взаимо)действия, а также внеш-
ний природный универсум, подвергнутый процедуре семиотизации. Уподобление такого текста освоенному, методологически
удобному артефакту – вербальному тексту-прототипу, вызванное
стремлением к унификации и оптимизации глобального процесса
познания, позволило представить самые разные знаковые образова-
ния как среды, способные накапливать и передавать информацию,
быть источниками порождения и извлечения новых смыслов.
Вме-
сте с тем, максимальная текстуализация сделала абсолютно оче-
видной поликомпонентность таких сред, наличие в которых много-
численных включений «чужих» знаков – различных по объему, ре-
ференциальной точности и прагматике, – собственно, и стало сви-
детельством их интертекстуальности. Необходимо отметить, что экспансия указанной метафоры,
распространившаяся в свое время на философию, семиотику, тео-
рию культуры, оказала не меньшее влияние и на филологию. Зна-
чимым последствием этого влияния стало привлечение в качестве
объектов анализа не отдельных вербальных произведений, а целых
групп, объединенных по тому или иному признаку в единый текст. В случае же, если таким признаком являлась содержательная «диа-
логичность» фрагментов, единый текст рассматривался как единый
интертекст (M. Riffaterre, Н. А. Кузьмина и др. ). Иными словами, он
обозначался термином, который также переосмысливался метафо-
рически. С другой стороны, при изучении вербальных текстов исследо-
ватели традиционно имели и продолжают иметь дело с инверсией
указанной метафоры, актуализируемой выражением «текст – это
мир». С ее помощью текст концептуализируется как сложный язы-
ковой знак, позволяющий человеку отображать мир действительно-
сти, его события и ситуации, на основе своих личных знаний и
опыта в ходе и в результате дискурсивной деятельности.
13
Говоря точнее, в данном понимании текст есть воплощение
картины мира его создателя, часть которой, получив вербальную
репрезентацию, становится «миром текста» для его читателя или
слушателя.