– Мотался оттуда в Канаду и Лондон, – продолжил Брайтон. – Ненавижу Америку!
– Правда? Почему?
– Там живут самовлюблённые придурки, обожающие деньги, а не искусство.
Редьярд туманно улыбнулся и ничего не ответил. Официант принёс их заказ. Приятный аромат мясных блюд вызвал аппетит и мужчины взялись за приборы.
– Ну, а теперь ты расскажи, – спустя несколько минут произнёс Брайтон.
– Что именно? – потянувшись к своему бокалу с вином, спросил Уотсен.
– У тебя когда-нибудь были отношения с мужчинами? – ухмыльнувшись, вызывающе спросил Бертран, явно намереваясь смутить писателя. В его прекрасных серых глазах плескался азарт.
– Были, – чуть улыбнувшись, спокойно отозвался Редьярд, даже не думая отпираться, тем самым скрывая свои намерения относительно Брайтона.
– Расскажи об этом. Откровение за откровение, – изогнув бровь, дерзко проговорил оператор.
– Ну хорошо. Это был грек. Он был виноделом. Имел небольшую плантацию на Кефалинии, – смакуя каждое слово, неспешно отозвался писатель.
– Как его звали?
– Анубис.
– Так. И сколько вы были вместе?
– Полтора года.
– Неплохой срок. Почему расстались?
– Он не вдохновлял меня, а тянул на землю. Дошло до того, что я просто не мог сконцентрироваться на работе. Это было невыносимо. Меня раздражало в нём всё. Рядом с таким человеком можно и вовсе растерять талант, – не удержавшись, Уотсен презрительно фыркнул на последнем слове.
– С вами, писателями, очень сложно, – лукаво заметил Брайтон и улыбнулся.
– А с кем легко? – допивая своё вино, ухмыльнулся Редьярд.
– Вас нужно вдохновлять, но ведь это не какое-то умение, методики тут не помогут. Это либо есть, либо нет… Твой грек не виноват, что не смог стать… нормальной музой.
– Тебе нравится эта еда?
– Мне больше нравишься ты, – исподлобья глядя на писателя, томно ответил Брайтон.
– Тогда, может, уйдём отсюда? – ощущая бешеное биение сердца, тихо предложил Уотсен.
Тот кивнул. Тогда писатель достал несколько купюр и бросил их на стол: этого должно было хватить с лихвой. Быстро поднявшись, он направился на выход под любопытные взгляды посетителей кафе, которые так и не получили заветные автографы.
Бертран поравнялся с Редьярдом. Они шли рядом, соприкасаясь плечами. У Брайтона пересохло во рту. Он не был наивным мальчишкой и понимал, что последует дальше. И он чертовски этого хотел.
– Не волнуйся, – словно ощутив его нервозность, шепнул Бертран и, крепко сжав запястье своего спутника, затянул мужчину в ближайший мотель. Писатель кусал губы и пепелил взглядом спину Брайтона, пока тот покупал номер. Это было далеко не лучшее заведение, не отличающееся хорошим ремонтом и сервисом, а поддатый администратор на ресепшн очень походил на работника дешёвого трактира, но сейчас Уотсену было плевать на всё это.
Они вошли в небольшой номер на первом этаже. Брайтон запер дверь на ключ и медленно стянул плащ. Он был облачён в чёрный костюм и такую же рубашку. Сглотнув, Редьярд опустился на широкую кровать, неотрывно глядя на свою музу. Тот медленно раздевался, блестя глазами цвета пасмурного неба. Его обнажённое тело осветил блеклый свет серого дня и Уотсен заскользил по нему жадным взглядом. Стройное тело, русые волоски на груди, ровный и достаточно длинный член с розовой головкой. Писателю стало трудно дышать. Орган мгновенно затвердел.