– Верно, – сказал он. – Как будто мне не пришлось годами выслушивать: «О-о-о-й, Джейс такой умный. Как ты думаешь, я ему нравлюсь?»
– Я… – Клэри замолчала, снова почувствовав легкое головокружение. – Я просто не помню, чтобы он делал предложение.
Джонатан встал на колени перед Вэл и потянул ее за волосы. Она мурлыкала себе под нос, собирая в кучку маргаритки. Клэри прищурилась – она была уверена, что это одуванчики.
– Ох, я не знаю, сделал ли он предложение, – небрежно промолвил Джонатан. – Мы просто знали, что этим все закончится. Это было неизбежно.
– Но я ведь должна была сделать выбор. – Голос Клэри сорвался на шепот. – Мне ведь надо было ответить согласием.
– Ну, ведь ты согласилась бы? – Он внимательно смотрел на цветущие в траве маргаритки. – Между прочим, как ты думаешь: Изабель вышла бы за меня, если бы я ей предложил?
У Клэри перехватило дыхание.
– А как же Саймон?
Он взглянул на нее лучистыми глазами:
– А кто такой Саймон?
Клэри почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она протянула руку, чтобы опереться на брата, но рука прошла сквозь него. Он был неосязаем, как воздух. Зеленая лужайка, юноша и девочка на траве улетели от нее, она упала и сильно ударилась о землю локтями, тело обожгла боль.
Задыхаясь, Клэри повернулась на бок. Она лежала на клочке выжженной земли. Из земли выступали обломки булыжников, над ней нависали выгоревшие остовы каменных домов. Холодное стальное небо пронизывали черные облака, похожие на жилы вампиров. Это был мертвый мир, мир, начисто лишенный цвета и жизни вообще. Девушка свернулась на земле; перед внутренним взором были глаза брата и сестры, которых она больше не увидит.
Саймон стоял у окна. Перед ним простирался Манхэттен.
Вид впечатляющий. Центральный парк и Метрополитен, а еще дальше – небоскребы делового центра города.
Опускалась ночь, один за другим зажигались городские огни – целая клумба ярких электрических цветов.Покой. Обрести его – проблема. Темнеющее небо превратило окно в зеркало. Саймон улыбнулся своему отражению. Взъерошенные волосы, джинсы, винтажная футболка с принтом. У себя за спиной он видел комнату: целые акры пола из твердой древесины, блестящая сталь и кожаная мебель, на стене единственная изящная картина в золоченой раме. Шагал, любимый художник Клэри; пастельные розовые, голубые и зеленые тона, неподходящие к современному стилю апартаментов.
Ваза с гортензией на островке кухни, подарок матери, поздравившей его с исполнением джиги на прошлой неделе. К цветам прилагалась записка:
Он пристально посмотрел на цветы. Гортензия… Странно. Если у него и были любимые цветы, то это розы, и мама знала это. Он отвернулся от окна и еще пристальнее посмотрел на вазу. Это