У станции раскинулся базар. В провинциальных городках такие базары стихийно появляются в выходные дни на три-четыре часа, не больше. Носки, перчатки, шапки, сало, колготки, батарейки… Товары первой необходимости из самых разных сфер жизни обывателя. Вещи рассредоточились по лоткам торговцев, затаились, замолкли в ожидании покупателя. Кто же он, этот покупатель? Да тот, кто идёт с электрички. Хочешь не хочешь, а всё равно мимо. Может, что и приглянется. Идёшь по такому базару и дивишься, как, казалось бы, совсем разные вещи соседствуют на одном лотке.
– Ой, что это?! – невольно вырвалось у меня.
В глазах зарябило от многоцветья. У ног раскинулась крохотная, метр на метр, поляна в разноцветный кружочек.
– Так это же пуговицы! – торговка, раскладывавшая товар, бросила тюк под раскладной столик и направилась ко мне.
На снегу был расстелен целлофан, а на нём – картонки с пришитыми пуговицами. Аккуратными группами по пять-семь штук. Встречались и малочисленные собрания по две-три пуговицы. Каждый новый вид помечен этикеткой с номером. Настоящая, строго систематизированная коллекция – хоть музей открывай!
Каких пуговиц там только не было! Жёлтые с голубым ободком, золотые на дужке, тарельчатые с четырьмя дырочками и совсем крохотные – рубашечные. Наклонился, принялся разглядывать коллекцию.
– Эти без дырочек, – заметив мой интерес, женщина нагнулась и подняла один из картонов с импровизированного лотка. – Они приклеиваются.
– Откуда такое разнообразие? – взгляд прилип к стройным рядам разноцветных кружков.
– Всю жизнь портнихой проработала, – женщина вздохнула. – Вот и скопились.
Она любящим взглядом окинула пуговичное поле. Так матери с упоением любуются чадами. А может, они для неё и правда как дети.
– Берут? – поинтересовался я.
– Берут! – Лицо торговки приняло деловое выражение. – Недорого прошу, по пять рублей за пуговицу.
Она хотела ещё что-то сказать, но подошли покупатели: «Почём то? Почём это?», и торговка переключилась на них.
Я ещё с минуту постоял, разглядывая пуговицы. Дошёл до последнего картона и уже было направился по своим делам, как вдруг раздался страшный хруст. Сотни пуговиц взрывом разлетелись по аллее. Парень из электрички, тот самый, с новым смартфоном – на полном ходу влетел в пуговичную поляну: засмотрелся в экран. Смялся картон, рванули нитки, полетели пуговицы – жёлтые, чёрные, с голубым ободком, рифлёные и сияющие глянцем. Покатились по асфальту, зашумели сотнями голосов – у каждой свой.
Парень буркнул извинение, передёрнул плечами и зашагал по аллее. Снова уставился в экран. А портниха застыла, глядя на разбежавшиеся пуговицы. Её руки опустились и безжизненно повисли вдоль туловища. У ног лежал смятый лист картона с номерами: «№16, №17, №35…» Рядом с каждым номером торчали обрывки ниток, которыми были пришиты пуговицы.
На станцию прибыла очередная электричка. В город толпой повалил народ. И пуговицы – жёлтые, блестящие чёрные, овальные с голубым ободком – хрустели под подошвами ботинок прохожих со станции. Кому какое дело до пуговиц!
Провода гудят