Луи Буссенар
ЖАН ОТОРВА С МАЛАХОВА КУРГАНА
Часть первая
ЖАН ОТОРВА
ГЛАВА 1
— Стой, раз-два! Ружья в козлы!. . Ра-азойдись!. .
Короткая трель рожка и раскатистый голос полковника.
Солдаты-африканцы высадились в Крыму накануне и теперь были счастливы, что ступали по твердой земле, что опять начиналась жизнь, полная приключений. Они готовились разбить лагерь.
Миг — и походные мешки очутились на земле. Громадные, тяжеленные, богатырские мешки, в которых зуавы таскают весь свой мир: необходимые пожитки, всякое барахло. Лагерь разметили. Палатки развернуты, поставлены, натянуты. Полотняный городок вырос в два счета.
Интенданты, само собой, запаздывали. Провианта нет как нет. Ротные окружили полковника, но тот лишь пожал плечами и снисходительно улыбнулся:
— Чего еще ждать от интендантских крыс? Завтра — в дело!. . Значит, надо беречь припасы… Непременно… расходовать только в крайнем случае. А сегодня… ну что ж, пусть люди сами о себе позаботятся.
Даю вам полную свободу действий.Завтра — в бой, а сегодня — гуляй душа! Обе новости в мгновение ока облетели лагерь, вызывая всеобщее ликование.
Солдат разбили на отделения, и каждое само обеспечивало себе пропитание. На командира… солдатских желудков была возложена невыполнимая задача: кормить изголодавшихся людей, даже когда провианта нет.
— А похлебка-то — тю-тю!. . Черт побери!. .
— Эй, Жан, мать-перемать, что ж нам теперь, с голоду подыхать?. .
— Потерпи малость!. .
— У меня уже брюхо к спине присохло!
— Добывай жратву, мать-перемать, добывай, или не зваться тебе больше Жаном Оторвой.
Солдат, которого так бесцеремонно прозвали Оторвой, был великолепен. Двадцать три года, немного выше среднего роста, косая сажень в плечах, узкие бедра, мускулы борца, грудь колесом и — вспыльчив, как порох. Он высоко носил красивую орлиную голову, на затылке у него каким-то чудом держалась красная феска с синей кисточкой.