Читать онлайн «Серый конь»

Золотая серия поэзии Леонид Губанов Серый конь Москва Эксун^ 2 О О в УДК 82-1 ББК 84(2Рос-Рус)6-5 Г 93 Лучшие стихотворения прошлого и настоящего в «Золотой серии поэзии» Серия основана в 2001 году Составитель И. Губанова Оформление художников А. Новикова и Е. Ененко В оформлении использованы акварель, рисунки Л. Губанова, фото из коллекции И. Губановой Губанов Л. Г. Г 93 Серый конь / Леонид Губанов. — М. : Эксмо, 2006. — 384 с. : ил. ISBN 5-699-15593-7 Русские гении второй половины XX века, существовавшие на социальной грани, часто за ней, вечно гонимые властями, но и навечно любимые Россией, ушедшие «в стан погибающих за великое дело любви», оставившие великие свои творения, — Венедикт Ерофеев, Константин Васильев... многие были выдворены из страны и получили официальное признание на чужбине, многие сгинули ни за грош, и имена их стихли. Леонид Губанов (1946—1983) — основатель неформального поэтического объединения СМОГ, но прежде всего гениальный поэт, оставивший большое дивное наследие; каждый его сборник, в любом составе, — чудо. УДК 82-1 ББК 84(2Рос-Рус)6-5 © Составление, оформление. ISBN 5-699-15593-7 ООО «Издательство «Эксмо», 2006 НА СВЕТУ И В ТЕМНОТАХ ЛИРИЧЕСКОЙ САМОБЫТНОСТИ Творчество Леонида Губанова задолго до своего обнародования (а может быть, именно в силу того, что столь долго было под спудом) как-то само собой сделалось легендарным. Предшествовавшие ему шумные поэты хрущевской оттепели читали в переполненных залах, их стихи выходили неисчислимыми тиражами — так что набранных тогда оборотов успеха им хватило на всю дальнейшую жизнь, и житейские пертурбации были для них не более чем зыбь на воде. Не то Губанов. Он жил истово, безоглядно, несколько раз попадал в Кащенко, аудитории его ограничивались вместимостью столичных квартир и, гораздо реже, библиотек, и тем не менее в «мифологии» 60-х и 70-х годов у него собственное прочное место. «То, как он читал свои стихи, — свидетельствует Ю. Мамлеев, потрясало до самых перво- пстоков вашего существования. <... > Да, это был и авангард, и есенинская надрывность, и «священное безумие», и потайной смысл». Авторская декламация Губанова по силе эмоционального воздействия была вполне сопоставима с исполнением лучших тогдашних бардов, несмот¬ 5 ря на то что не могла брать за горло струнными переборами. И слушавшие его в ту пору ценители через всю серятину последующей жизни пронесли полученный от него заряд-огонек... Теперь поэзия его в своем основном объеме стала общедоступна. А то, что там... «человек сгорел» — так то теперь холодный факт литературной истории. Юный Губанов был неутомимый излучатель поэтической энергии. Помню, начинаешь подкисать, подсыхать, не пишется, на душе остылость, а встретишься с Леонидом — и обязательно подзарядишься его неукротимой динамикой. Однако, слушая его, им заражаясь и попадая в его затягивающую орбиту, я, помню, все же старался не отдаваться его чтению полностью, как какому-нибудь шаманству или камланию, но вживаться в губановскую образную систему, близкую, пожалуй, разом и Хлебникову, и есенинскому имажинизму.