Читать онлайн «Что было, что будет»

Элис Хоффман

Что было, что будет

Посвящается Тому

В память о моей матери, Шерри Хоффман, не верившей в пределы возможного, и о моей дорогой подруге Маклин Бокок Джерард, чудесной писательнице и чудесном человеке.

Часть первая

Видение

1

Каждый, кто родился и вырос в Массачусетсе, с первых дней жизни умеет распознавать конец зимы. Младенцы в люльках, еще не научившиеся ползать, указывают ручонкой на заголубевшее небо. Хладнокровные мужчины роняют слезы при первых звуках птичьих трелей. Здоровые, крепкие женщины сбрасывают одежду и ныряют в пруды и бухты, хотя лед еще полностью не растаял; их ничуть не заботит, что они могут отморозить себе пальцы. Весенняя лихорадка поражает молодых и старых; она никого не щадит, не делает различий, налетает, когда меньше всего ждешь счастья, когда радость живет только в воспоминаниях, когда небеса все еще подернуты облаками и стылая земля укрыта высокими сугробами.

И кто осудит жителей Массачусетса за их радостное настроение в ту пору, когда весна совсем близко? Зима в Новой Англии жестока и беспощадна, она ввергает людей в меланхолию, внушает безнадежность, которую ничем не прогнать. В пригородах Бостона свинцовые небеса и заснеженные пейзажи вызывают временный дальтонизм, который излечивается только с появлением первых зеленых побегов весны. В марте население некоторых городков, к своему удивлению, убеждается, что еще способно проливать слезы; встречаются и те, кто утверждает, что впервые в жизни обрели остроту зрения.

Однако есть и такие, кто не сразу различает признаки весны. Они не доверяют марту и объявляют его самым опасным месяцем года. Эти упрямцы продолжают ходить в теплых пальто чудесными солнечными днями и настаивают, что даже при стопроцентном зрении издалека не отличить ковер подснежников от скользкой ледяной полосы. Таких людей не убедить, что лев когда-нибудь может обрести смирение ягненка.

По их мнению, любой, кто родился в марте, обязательно обладает странными чертами, под стать переменчивому месяцу — то жаркому, то холодному. Непостоянство — второе название марта, никто не спорит. И дети, родившиеся в первый месяц весны, тоже непредсказуемы.

В некоторых случаях, безусловно, так и есть. Взять, к примеру, семейство Спарроу: сколько существовал их род, у них рождались одни девочки, и каждая из этих дочерей сохранила фамилию и отмечала свой день рождения в марте. Даже те младенцы, которым, по всем подсчетам, полагалось появиться на свет в благополучное время — в снежном феврале или зеленом апреле, — умудрялись родиться в марте. Неважно, какой срок выпадал малышу — как только в Новой Англии расцветали первые подснежники, ребенок семейства Спарроу заявлял о себе. Начинали набухать почки, расцветать крокусы, и материнская утроба уже не могла удержать такого младенца, ведь приближалась весенняя лихорадка.

Тем не менее младенцы Спарроу отличались таким же разнообразием, как мартовские дни. Некоторые рождались спокойными, любопытными, с распростертыми ручонками, что служит верным признаком щедрости натуры, тогда как другие появлялись на белый свет с возмущенным визгом, переполненные гневом, так что их поспешно кутали в голубые одеяльца, чтобы предотвратить нервные заболевания и апоплексию. Одни отпрыски семейства Спарроу рождались под тихий снегопад, когда Бостонский порт был скован льдом, а появление на свет других приходилось на теплые дни, и они делали свой первый вдох, когда дрозды вили гнезда из соломинок и веточек, а красные клены розовели первыми почками.