Читать онлайн «Великий Моурави. В шести книгах. Книга 2. Жертва»

По шаткой лесенке, кряхтя, взбирался сутулый Гассан. Под истоптанными

чувяками скрипели ступеньки, сыпалась желтая пыль. Но Гассан, затянув потуже

на высохшей руке веревочную петлю, упорно тянул за собой тусклый медный чан,

наполненный нечистотами и мусором.

Вскарабкавшись на глинобитную стену, Гассан оправил длинную выцветшую

кофту, подтянул отрепья пояса и привычно оглядел крутой ров. Все было, как

неделю назад - в глубине мутнели нечистоты и отбросы, вызывающе тянулся к

солнцу ярко-синий тюльпан. И только прибавилась облезлая метла, на ней

повисло верблюжье копыто, и под бугром торчал сломанный светильник; на

осколке фаянса нелепо розовела рука с приподнятым бубном.

Гассан одобрительно махнул головой, потер ладони и резким толчком

выплеснул из чана нечистоты и мусор. Качнулась розовая рука и исчезла в

зеленой жиже.

По обыкновению, Гассан не замечал зловония рва.

подставил под горячее солнце дрожащие руки, посмотрел на голубое небо,

скользнул взглядом по мозаичным куполам мечети, позолоченным конусам

минаретов, мраморным чашам бань и равнодушно отвернулся.

Эти ханские причуды лежали по ту сторону его жизни. Другое занимало

Гассана: сколько времени пройдет, пока наполненный нечистотами ров,

затвердев, превратится в улицу. Тогда ему, Гассану, не придется кружить,

добираясь к Исмаилу, чей высокий глинобитный забор обрывается как раз у рва

напротив. А кружить с каждым годом становится все труднее.

А не ходить часто к старому Исмаилу старый Гассан, конечно, не может.

Кроме долголетней дружбы, Исмаил его притягивал необычайностью судьбы.

Влачивший жалкое существование одряхлевшего каменщика, Исмаил сейчас

вместо темной лачуги владеет отдельным домиком, утопающим в душистом садике,

мягкой тахтой с ковром и прохладным подвалом, где хранится еда.

А какое угощение подает добрый Исмаил! Жирный люля-кебаб, в изобилии

холодную воду и мазандеранскую дыню.

Гассан с наслаждением втянул в себя воздух.

Это Керим, внук Исмаила, предоставил деду сладкую старость. Конечно,