Алексей Петрович Цветков
Сказка на ночь
«однажды забраться в наружность…»
однажды забраться в наружностьдругого совсем не себяи с ужасом видеть окружностьв неправильной форме сельдявсе будет неверным и разнымсовсем не таким как себедопустим граненое красныма жидкое дыркой в стенеон может быть женщина-физиккосмической силы массива в зеркале сморщенный финики думает сам что красивведь знал же как только рождалсякакой в уравнениях рискзалез ему внутрь и дождалсячто х не тождественно хя сам эта женщина с видунаук беспощадная дочьочнусь и на цыпочках выйдуиз женской наружности прочья так к себе крепко привязанчто я не такой как онии видеть всегда не обязанприроду такой как онидавайте мы в госпиталь сляжемпожизненно сядем в тюрьмуа завтра умрем и не скажемо страшном своем никому ТОТ
тот чье время пришлоуже ничего не умеетсуществует смешноглохнет в углу и немеетвиснет сбоку рукаи в форточку каждому ветрусловно вымпел легкано неподъемна субъектуниже слипшихся веквся челюсть чугун как подковаэто был человеккак мы любили такогоразнимающий в клочьядеснами воздух нагимилучше вынесем прочьлучше не будем такимипусть песочную нитьдругим не дробит на мгновеньяразучившийся бытьеще до исчезновенья ПРОЩАНИЕ С ЕЛКОЙ
две тысячи восемь шарахнуло в телеке с вовкойполночным укропом печаль на селедку леглатеперь объявляю негромкие игры под елкойя спрячусь положим а вы не ищите меняиз волн майонеза кристина встает орбакайтеиграйте друзья чтобы время недаром прошлодопустим я спрячусь а вы постепенно считайтедве тысячи восемь две тысячи девять очкосоветской собачкой часы в орбитальном полетестоят и продолжим под скатертью поиск бедрая спрячусь но вы не ищите а если найдетевам год не засчитан и дальше насмарку играотлично что водка что килька посолена прянои будь я гарантом такой интересной страныглядел бы на всех с неизбывной любовью с экранада жалко что иллюминатор не с той стороныот липкой эклиптики врозь побежали широтыв созвездиях шепот над млечной водой камышаштурвал на себя но конечно спасибо за шпротыи ваша снегурка под шубой всегда хорошазвенит мое сердце на дальних парсеках сегоднядве тысячи восемь и дольше остаться нельзяно вслед из-под шубы озябшая смотрит селедкаи нежная шепчет вы люди вы наши друзья «сперва составим список…»
сперва составим списокпривычек и гостейсозвездий и редисоковрагов и гвоздейершей запишем влажныхони живут в водено многих очень важныхпредметов нет нигденикак их не назвалибез них проходят дникогда б мы только зналикак выглядят ониполно в природе слепнейотверток и борщейно самых нужных нет в нейневедомых вещейя полон слез обидныхкакой же в жопу богкто стольких очевидныхвещей создать не смогах как бы мы любилисвой мир во всей красекогда б повсюду былипредметы эти все ОДА ВОДЕ
Beauty is truth, truth beauty, – that is all
Ye know on earth, and all ye need to know.
John Keats где небезызвестный фонтан где турист прямикомв макдональдс в макдональдс под залпы вина и салатая должен еще раз пускай доползти старикоми смертная в сумерках спит на ступенях палатая должен примчаться практически в этом годукровь из носу должен живьем добираться иначебрусчатка в лицо и уже никогда не дойдук тем нежным пирожным к тем тирамису на раздачеи где наверху в белоснежной своей темнотележащий чье имя начертано нам на водес вершин вашингтона из-под монреальского льдана каменное в витражах положенье колодцамне выбора нет а не то не умру никогдавернее умру но фактически там не зачтетсягде флейта фонтана в хрустальной звенит немотеи скидку давая всему стихотворному цехутри русские грации чертят на вечной воденеоново ярко свою смехотворную ценуно чужд распродаж в ледяную не их и не мойздесь воду ступенями спекки сошедший зимойвот жертву ведут к алтарю и в хитонах теластруистые вместе как сельди в путину на сейнернад лестницей в окнах стерильно палата белаи добрый прозрачный сквозь тучи со снадобьем севернв утробе волчицы чьи молча щенки городався в тирамису или дзепполе piazza di spagnaгде в роще неона над мертвым чье имя водасклоняются истово русские музы изгнаньяпускай погребен среди каменных тех нереидно третью стихию второй предавать не велиткто сыном конюшего вышел к фонтану из тьмыи носом у йейтса в витрину кондитерских кружевпусть имя волной состоялся телесней чем мынад площадью расчеловечен всей жизни не сдюживстремглав свое липкое старчество ночью несяпокорно вернемся откуда стремилась русалкав надежде что вдруг красота испарилась не всяспасен океан если истина в нем не иссяклаплеснем напоследок фраскати барашка седловсе ниже ступени к нему все тусклее стекло.
