Читать онлайн «Птицы СПб»
Автор Сергей Носов
Сергей Носов.
Птицы СПб
Чайки
Левитан, запутавшись в женщинах, с досады застрелил чайку. Всё остальное — Чехов. Чайка — живая, летящая над волной — эмблематичная — не только прославила МХАТ и систему Станиславского, но стала еще, в известных пределах, символом всей культурной жизни Москвы. Чайка, надо признать, — символ, скорее, московский, не петербургский, не кронштадтский даже. Черная “чайка” — представительский автомобиль, машина министров. “Чайка” — позывной Терешковой, и хотя он придуман безотносительно Чехова (по легенде, Гагариным), Терешкова, когда выходила на связь, дословно повторяла слова Нины Заречной: “Я — Чайка” (кстати, расстояние между родиной Терешковой и местом, где Левитан застрелил несчастную чайку, 270 километров — по лесам, полям и болотам). А потом — по Москве — Чайка с Хрущевым (и космонавтом Быковским) едут в автомобиле “чайка”. Так что птица чайка — это не просто Москва, а советская Москва, кремлевская, “Красная Москва” как бы. В Ленинграде был “Чайка” разве что ресторан. Только город чаек — все-таки Ленинград. И Петербург, но не прежний, девятнадцатого века, а сегодняшний, новый. Это может показаться странным — раньше чаек в городе почти не было. Достоевский, переполненный замыслами нового романа, мог видеть их с палубы корабля, на котором возвращался из Копенгагена, но не в самом Петербурге. В Столярном переулке чайки не будили его на заре своими резкими выкриками. Нет у самого петербургского писателя в самом петербургском романе чаек.
Да у него их вообще, кажется, в прозе нет — чайку попить на каждом шагу предлагают, а чтобы чайку увидеть, этого никому не дано — ну вот только в самом начале своих литературных трудов, в самом начале романа “Бедные люди” позволил молодой Варваре Алексеевне детство вспомнить — деревню и озеро с чайкой (не то ли озеро, где потом Левитан застрелит свою?). Только память о чайке героини “Бедных людей” не имеет к Петербургу никакого отношения. Не было в те времена в Петербурге чаек, а если было, то мало — как теперь снегирей. Сейчас как раз озерные чайки, так их вид называется, преобладают в городе. А прилетать они стали в город массово только во второй половине двадцатого века. Когда мусор, включая органические отходы, стали организованно вывозить на специально отведенные места — городские свалки, позже названные полигонами.Я помню “Южную”, старейшую и самую крупную свалку, — иначе ее называли в народе “Волхонкой” — потому что на Волхонском шоссе, напротив Южного кладбища. Статус последних ее лет — полигон твердых коммунальных отходов. Ныне закрыта. Кто видел эту сорокаметровую гору в ее лучшие времена, уже не забудет ни запаха, ни бульдозеров, ползающих по хребту, ни множества птиц. Понятно, оксюморон, но точнее не скажешь: тьмы, тьмы белых чаек.
Чайки на моей памяти облюбовали дворовые помойки и вытеснили с них голубей. Возможно, идет обратный процесс — если судить по нашему двору: вот уже второе лето чайки не кричат у нас по утрам. А кричат они, вообще говоря, диковато для города — словно истерично смеются, — у ворон получается элегантнее.
