Лариса Петровичева
Золотая тигрица
Глава 1. Дорогая пропажа
Моими соседями в вагонном отсеке были двое восточных купцов с дамой, закутанной в непроницаемый балахон. Сеточка для глаз, вот и все излишества. А нечего показывать неверным то, что должен видеть только муж! Купцы были ненавязчивы: поздоровались при посадке и больше ни слова мне не сказали.
Я не могла не радоваться. Не люблю дорожные разговоры с их прилипчивым панибратством и желанием непременно залезть в душу, они раздражают. А вот почитать любовный романчик в желтой обложке, пока за окнами вагона проносятся холмы да перелески родной Хаомы — это по мне. За последние три месяца я устала от деловой прессы и многотомных справочников по экономике и юриспруденции и заслужила право отдохнуть с таким вот прелестным описанием радостей плоти.
Раньше я частенько задавалась вопросом, кто вообще читает такие книги. Гордыня очень веселый грех — теперь я прекрасно знаю ответ.
— А она ничего так, — заметил один купец другому — по-амрарски, разумеется. Мужчины востока, конечно, дики и необузданны, но до того, чтоб обсуждать хаомийскую даму на хаомийском даже они не додумаются. Второй купец скептически посмотрел на меня и ответил:
— Тощенькая.
— Ерунда, — отмахнулся первый. — Ты только посмотри, что она читает.
Развратную книжонку, прости меня Господь! А если женщина читает такие книги, то мужчины у нее нет, но она его хочет.Купец выразительно завел глаза к потолку. Я с непроницаемым лицом продолжала читать. Рикард уже успел взять свою женщину, и через полстраницы они сменили позу.
Из-под сеточки в балахоне на меня смотрели испуганные карие глаза восточной дамы. Должно быть, она боялась конкуренции — мало ли, до чего можно договориться таким манером.
Все-таки, это сомнительное удовольствие — стать не первой, а второй или третьей женой. А восточная дама была именно первой, если судить по количеству золотых цепочек.
— Если бы она перекрасила волосы, то я бы женился на ней прямо сейчас, — продолжал пылкий купец. Я взглянула ему в глаза и ответила на чистейшем амрарском:
— Слава Господу, мне это не грозит.
Дождавшись, когда лица купцов приобретут одинаково ошарашенное выражение, я одарила их самой очаровательной улыбкой и перевернула страничку.
До столицы мы доехали в гробовом молчании. Когда поезд остановился на перроне, и проводник с грохотом открыл двери и выдвинул лесенку, незадачливые купцы подхватили багаж и даму и бегом покинули пассажирский отсек. Я спокойно дочитала любовную сцену, убедилась, что герой и героиня, как и полагается, испытали самый невероятное одновременное удовольствие, и, выглянув в окно, увидела, что толчея снаружи спала. Приехавшие и встречающие медленно, но верно покидали перрон, уступая место железнодорожным рабочим.