Читать онлайн «Случай»

Кеслёвский Кшиштоф

Случай

Кшиштоф Кеслёвский

СЛУЧАЙ

Киноновелла

Надо ли нам что-то знать о Витеке Длугоше до того, как он появится перед нами на вокзале в Лодзи, бегущий за поездом с сумкой на плече? Или все, что происходило с ним до тех пор, мы увидим лишь три года спустя, когда только что стартовавший самолет начнет трясти и несколько событий из жизни промелькнут в его меркнущем сознании?

Он пережил длинную череду будничных дней и обыкновенных чувств. Пережил и высокие минуты, и многое из того, что произошло с ним в жизни (так он, по крайней мере, думал), могло произойти только с ним одним, и каждая минута - и самая обычная, и не совсем - оставила в нем какой-то след. Ведь, по сути дела, немало зависит от того, кто и каким тоном говорит нам "не горбись" за завтраком и какой вкус мы ищем всю жизнь, чтобы напоследок понять: это вкус булки с посоленным весенним помидором, съеденной на теплом ветру на балконе серого дома.

Допустим, Витек родился в июне пятьдесят шестого в Познани. Отец его, инженер с "Цегельского", вполне мог погибнуть в тогдашнем хаосе, но не погиб, всего лишь ночевать не пришел, и у матери с огромным торчащим животом, не находившей себе места от волнения, начались схватки за две недели до срока. С трудом, под пулями, дотащилась она до больницы и там, среди немыслимой кутерьмы, родила в коридоре двух мальчиков, после чего, прежде чем на нее успели обратить внимание, в том же коридоре скончалась. Брат Витека, Ян, умер две недели спустя, хотя врачи и сестры сделали, как говорится в таких случаях, все от них зависящее: ведь события, подобные познанским, сплачивают людей, придают им силы.

Отец Витека нашел их на следующий день; гордость организатора забастовки смешалась в нем с болью человека, потерявшего жену, и с радостью мужчины было ему уже под сорок, - у которого родился сын. Это был первый контакт отца с врачами и больницей, и , возможно, поэтому, остро переживая свою вину за ту ночь, когда он, одержимый политикой и верой, не пришел домой, отец пожелал, чтобы Витек стал врачом. Вера куда-то испарилась, политика сама выскользнула из рук, да он и не пытался ее удерживать, зато осталась уверенность, что помочь человеку можно только, когда ему больно, причем когда боль эта телесная.

Допустим, так оно могло быть. Человек немногословный, отец не посвящал сына в подробности той ночи, но Витек с годами все больше убеждался, что сам все видел и все запомнил, хотя и видеть не мог и тем более помнить. Но как в таком случае объяснить возникавшую перед глазами отчетливую картину? Женская нога в изодранном чулке... какого-то человека волокут по полу, за ним тянется кровавая полоса... И как объяснить тот факт, что он столь же отчетливо видит завернутого в пеленку, вынутого из соседней кроватки младенца? И все это спрятано где-то глубоко и ни разу не высказано вслух.

Как-то Витек попытался было, засыпая с ощущением абсолютной чистоты после первой исповеди, рассказать об этом отцу, но, верно, не сумел - ему тогда было только восемь лет - найти подходящих слов; отец лишь внимательно взглянул на него и сказал строже обычного: "Спи, сынок". И поцеловал его, обдав противным табачным перегаром. Утром, встав как всегда пописать, он увидел, что отец спит при зажженном свете, приоткрыв рот, с капелькой слюны на губе.