ГЛАВА 1: ЗЕЛЕНЫЙ ТУМАН
– Мэри, давай договоримся, что в следующий раз ты со своей дочерью сначала оденешься, а уже потом будешь кричать: «Джек, почему ты еще не одет?» – сказал мужчина лет сорока.
Он шел по каменной дороге и оглядывался по сторонам. Вечер выдался прохладным. Ветер насквозь продувал даже самые незначительные дырки его старого коричневого костюма. Мужчина съежился, будто высохший инжир на солнце и посмотрел в сторону приближающейся супруги, которая быстро приближалась в тусклом свете луны. Небо было ясное, и светило ярко освещало улицы заблудшего города. Люди в нем давно утратили веру. В их глазах отражалась лишь покорность. Покорность судьбе и смерти, что словно тень преследовала каждого из них.
– Если мне не изменяет память, то София и твоя дочь», – ответила его жена, как только поравнялась с мужем.
Она попыталась разгладить руками свое старое платье. Ее попытки не увенчались успехом и сделали ткань еще более мятой, чем прежде. Мэри уже и забыла, когда в последний раз примеряла на себе облик дамы в платье цвета мокрого камня. В последний раз это были чьи-то похороны. Другого варианта не могло быть в этом богом забытом городке.
– Это ты о той ночи в старом сарае? – продолжил разговор Джек, как только супруга подошла к нему достаточно близко, чтобы он перестал кричать.
– В ту ночь последний стакан паленого бренди из местного трактира был явно лишний, – добавил он.
– Не знаю о чем ты, Джек Братис. Тогда ты был горяч, как никогда.
Она редко переходила на его полное имя в обращении, и это всегда происходило только в порывах гнева.
– Я был пьян! – возразил супруг, накаляя тем самым еще больше обстановку. – Если бы только знал, что очаровательная фея – это ты, то не пошевелил бы даже пальцем!
Мэри фыркнула и подперла бока руками.
– В ту ночь ты отлично справился и без него, так что можешь заснуть его себе…
– Хватит! – раснесся голос их дочери по мрачным улицам Гластонгейта.
София успела остановить мать до того, как их вечер не был окончательно испорчен. Ей часто доводилось быть свидетелем таких сцен и выслушивать их ругань. Еще совсем юное сердце девочки готово было выпрыгнуть из груди при каждом неаккуратно брошенном слове взбешенных родителей. Она чувствовала, что так не должно быть. Но разве мог обычный ребенок объяснить это двум уставшим от жизни личностям?
Сегодняшнее представление бродячих артистов было в их городе первое за много лет. София увидела в нем шанс примерить родителей. «Им нужен праздник», – подумала девочка, отбросив волной свои белокурые волосы, цвет которых достался ей от отца.
– Вы сможете все обсудить позже, а представление бродячих артистов бывает в Гластонгейте не чаще, чем мясо на нашем столе, – сказала София и посмотрела на родителей взглядом полным надежды.
– Ты хотела сказать никогда, моя дорогая, – уточнила ее мать, переведя взгляд на мужа. – И кто же в этом виноват?
Джек и Мэри стояли посреди дороги и грызлись, словно охотничьи псы из-за непойманной дичи. Их слова ранили не хуже острых клыков, жертвой которых стала их юная дочь. Она стояла совсем близко и невольно потянулась к шее, на которой висел кулон. Его металл был холодным, как и отношения в их семье, которая распадалась на части. В медальоне София хранила единственный портрет ее родителей. На нем они улыбались и казались счастливыми.