Коринфская невеста - Иоганн Вольфганг фон Гёте Перевод А. К. Толстого Из Афин в Коринф многоколонный Юный гость приходит, незнаком,- Там когда-то житель благосклонный Хлеб и соль водил с его отцом;
И детей они
В их младые дни Нарекли невестой с женихом. Но какой для доброго приема От него потребуют цены? Он - дитя языческого дома, А они - недавно крещены!
Где за веру спор,
Там, как ветром сор, И любовь и дружба сметены! Вся семья давно уж отдыхает, Только мать одна еще не спит, Благодушно гостя принимает И покой отвесть ему спешит;
Лучшее вино
Ею внесено, Хлебом стол и яствами покрыт. И, простясь, ночник ему зажженный Ставит мать, но ото всех тревог Уж усталый он и полусонный, Без еды, не раздеваясь, лег,
Как сквозь двери тьму
Движется к нему Странный гость бесшумно на порог. Входит дева медленно и скромно, Вся покрыта белой пеленой: Вкруг косы ее, густой и темной, Блещет венчик черно-золотой.
Юношу узрев,
Стала, оробев, С приподнятой бледною рукой. “Видно, в доме я уже чужая,- Так она со вздохом говорит,- Что вошла, о госте сем не зная, И теперь меня объемлет стыд;
Спи ж спокойным сном
На одре своем, Я уйду опять в мой темный скит!” “Дева, стой,- воскликнул он,- со мною Подожди до утренней поры! Вот, смотри, Церерой золотою, Вакхом вот посланные дары;
А с тобой придет
Молодой Эрот, Им же светлы игры и пиры!” “Отпусти, о юноша, я боле Непричастна радости земной; Шаг свершен родительскою волей: На одре болезни роковой
Поклялася мать
Небесам отдать Жизнь мою, и юность, и покой! И богов веселых рой родимый Новой веры сила изгнала, И теперь царит один незримый, Одному распятому хвала!
Агнцы боле тут
Жертвой не падут, Но людские жертвы без числа!” И ее он взвешивает речи: “Неужель теперь, в тиши ночной, С женихом не чаявшая встречи, То стоит невеста предо мной?
О, отдайся ж мне,
Будь моей вполне, Нас венчали клятвою двойной!” “Мне не быть твоею, отрок милый, Ты мечты напрасной не лелей, Скоро буду взята я могилой, Ты ж сестре назначен уж моей;
Но в блаженном сне
Думай обо мне, Обо мне, когда ты будешь с ней!” “Нет, да светит пламя сей лампады Нам Гимена факелом святым, И тебя для жизни, для отрады Уведу к пенатам я моим!
Верь мне, друг, о верь,
Мы вдвоем теперь Брачный пир нежданно совершим!” И они меняются дарами: Цепь она спешит златую снять,- Чашу он с узорными краями В знак союза хочет ей отдать;
Но она к нему:
“Чаши не приму, Лишь волос твоих возьму я прядь!” Полночь бьет - и взор, доселе хладный, Заблистал, лицо оживлено, И уста бесцветные пьют жадно С темной кровью схожее вино;
Хлеба ж со стола
Вовсе не взяла, Словно ей вкушать запрещено. И фиал она ему подносит, Вместе с ней он ток багровый пьет, Но ее объятий как ни просит, Все она противится - и вот,
Тяжко огорчен,
Пал на ложе он И в бессильной страсти слезы льет. И она к нему, ласкаясь, села: “Жалко мучить мне тебя, но, ах, Моего когда коснешься тела, Неземной тебя охватит страх:
Я как снег бледна,
Я как лед хладна, Не согреюсь я в твоих руках!” Но, кипящий жизненною силой, Он ее в объятья заключил: “Ты хотя бы вышла из могилы, Я б согрел тебя и оживил!