Виктория Миленко
КУПРИН:
Возмутитель спокойствия
Неистовый Куприн.
Прекрасно владея приемами жизнетворчества и обладая актерскими данными, писатель сам вольно или невольно создавал миф о себе. С детских лет, когда военный мундир кадетского корпуса позволил ему примерить первую роль, и всю оставшуюся жизнь он кого-то или во что-то играл. Далеко не всегда это была самореклама, чаще погоня за остротой ощущений. Игровой импульс посылала и его художественная натура: явственно автобиографическое творчество заставляло читателя гадать о прототипах и с любопытством ходить за теми героями, чьи имена Куприн оставлял подлинными. Так превратились в легенду 46-й Днепровский пехотный полк, где он служил и который карикатурно ославил в повести «Поединок»; Сашка-музыкант из одесской пивной «Гамбринус» и сама пивная; балаклавский рыбак Коля Констанди, чей баркас после выхода «Листригонов» ломился не только от рыбы, но и от поклонников Куприна. Так на страницах повести «Купол Св. Исаакия Далматского» обрели бессмертие офицеры и рядовые «белой» Северо-Западной армии.
В пору славы писатель «сыграл» немало ролей, и для каждой находился фотограф. Сначала, вместе с прославившим его «Поединком», миру был явлен на снимках «бывший офицер», «новый поручик Толстой», бунтарь и почти революционер: военный мундир, разочарованный демонический взгляд. Затем явился «бродяга»: мятая кепка, вытертый пиджачишко, брюки с бахромой. Чуть позже предстал «татарский хан»: хищный прищур узких глаз, бритая голова, тюбетейка, восточный халат, чубук, висячие усы. (Так и рисуются за спиной мятущиеся тени, конница, полонянка через седло. ) Еще были «рыбак», «водолаз», «авиатор», «охотник», «огородник», «предсказатель», «пловец», «борец»...