Владимир Голубев
Алмазное лето
Алмазное лето
Глава 1
Снова вслед за перелётными птицами
Воздушный лайнер буднично спешил с юга на север, рассекая разряжённую атмосферу далёкого от земли поднебесья, неся в стальной рукотворной утробе под сотню пассажиров, так наивно спешащих жить. Среди них была странная девушка, совсем ещё девочка, способная вот так запросто, без каких-либо усилий верно определить, где есть спрятанная ото всех ложь, а когда, подобно вешнему дальнему грому, произнесена истина, и только она. Девушка путешествовала за добрые две тысячи вёрст от своего дома в поселковом переулке, чтобы немного заработать на своём даре и помочь семье…
Алёна сидела подле иллюминатора, захлопнув книгу. Она не отводила глаз от крыла самолёта, цепляющего блестящую вату облаков. А когда выявлялась разрывы среди белых небесных пашен, она высматривала внизу огромную реку, блестевшую серой змеёй и скользившую на брюхе посреди малахитовой землицы, утягивая за собой безбрежные леса куда-то вдаль, прямо на север. Иногда девочка представляла себя уткой, что спешит с родной стаей в прибрежные тундры, чтобы подарить жизнь новому поколению крякв. «Почему я не лебедь? Отчего не лечу белой птицей на своё тайное озерко? Почему я вижу себя глупой утицей?» думала девчонка шестнадцати лет от роду и невольно переводила взгляд с иллюминатора на свои ещё по-ребячески острые коленки и плечи да на обгрызенные ногти.
Самолёт, что упрямо держал курс на север, перестал напряженно гудеть и трястись, словно незримые ангелы, что сопровождают кочующие в небе металлические коробки, накинули двигателям на рты плотные повязки, и они в своём бессилии никак не могли надышаться воздухом, и оттого, теперь едва живые, трепетали под крыльями. Пассажиры из-за этой перемены заёрзали в креслах и стали пугливо переглядываться и высматривать в иллюминаторах приближающуюся землю, желая просто понять, что происходит. Но те, кто поопытней, смотрели на часы, высчитывая сладостную минуту приземления.
Но оставшиеся страхи развеяло сообщение командира корабля о плановом снижении и скором прибытии в аэропорт города Архангельска.Сосед, пожилой благообразный старичок, летевший в родные края, возвращаясь из южного санатория, улыбнулся юной попутчице уголками глаз в паутине морщин и, глядя сквозь стекла круглых очков, произнёс, объясняя:
– Вот и Северная Двина, она матушка наша, кормилица.
– Какая громадина! Больше нашей Оки и Москвы-реки!
– Может, и Волге не уступит, кто знает. Скоро явятся острова, почитай, мы уже в Архангельске.
– А вот справа от Двины большая река течёт, как она называется?
– О, это река именуется Пинега, выбралась, милая, из лесных закраин. А вот и острова потянулись. – Сосед указал на большой остров в прожилках речек и ручьёв. – Вот на том Курострове и народился на свет наш Михайло Васильевич Ломоносов.
– Это там, где купола? – переспросила девушка.