Предисловие
Земля оренбургских степей богата историями. Каждая полу заросшая тропка, просёлочная дорога выводит на одиночные холмики большие и маленькие, иные почти скрыты от любопытных глаз под грузным слоем плодородной почвы. Раскидистые селения с дороги можно узнать по обилию сбившихся в кучки деревьев, обмельчавших яблонь, одичавших вишен манящих бурыми огоньками спелых ягод, но на вкус они уже не те, забытые, взяли в себя горечь земли, пропитанную забвением когда-то величавых поселений.
Вековые березы по-прежнему шелестят листвой и манят прохладой, необъятные кроны измеримы лишь шагами, разросшаяся сирень манит ароматами, перекликаясь с черемухой, вишней и дикими яблоньками потомками высохших прародителей, пустивших жизнь от корней, но чаще проросших из падалицы. И только памятник неизвестному солдату величаво вскинувший голову средь сирени и черемухи с бронзовой табличкой на полуразрушенном бетонном основании блещет под одиноко пробивающейся луч сквозь листву именами не вернувшихся солдат. По списку из нескольких сотен имен можно понять, что находишься в центре когда-то огромного колхоза. Вокруг памятников всегда чисто, поросли аккуратно срезаны, прошлогодняя листва убрана, все меньше остается тех, кто видел покинутые места еще живыми, родился и вырос здесь, но и им уже глубоко за семьдесят, а то и больше. Время не щадит, только память о родных и близких вечна.
ГЛАВА 1
– Андрей, – прохожий окликнул мужчину копошившегося на участке, – разговор есть.
– Чего тебе? – тот подойдя с неохотой к забору, оглядел соседа.
– Да вот подумал я, – зашёл из далека председатель. – Настасья у тебя на выданье, а у нас Петр красавиц, с руками, может, породнимся?
– Чего удумал? Мою Настасью за твоего Петра? Да он же шалопай. – прищурив глаз бывший служивый пытал соседа строгим взглядом.
– Зато руки золотые, вон какие ставни Повечихи вырезал, плотник от бога. Андрей, я же прям сейчас, ответа не прошу, подумайте, рассудите. – Сергей хоть и недавно занял свою должность, успел выучиться, как дипломатическими подходами своего добиваться.
– Хорошо.
Воротившись в хату, отец присел.
Дочка суетилась по дому. Одна у них была в домашних делах помощница, на ней и дом, а на Павле младшом братце – хозяйство. Умница, красавица, грамотой владела, жаль отцу отдавать свое дитя. Да придется. Жизнь идет, да и на внуков поглядеть хочется.– Арина, подойди, ка.
– Чего тебе? Хлеб в печи, еще не подошел.
– Да не то, подойди, говорю. – жена присела у стола на грубо сбитый стул.
– Гутарь, коль от дел оторвал. – не молодая женщина обладала не свойственным местным бабам тактом и врожденной дипломатичностью. Подвох за версту чуяла, да одним взглядом на чистую воду выводить умела.
– Настасья наша в девках засиделась, пора б и на выдан. А то только племянников в доме нашем и видим.
– Иш, чего удумал, да и за кого? Лоботрясов и бездельников полно, а путных нет. Не бывать этому, пока я жива. Нет хороших, а за непутевых – нечего делать.