Павел Шушканов
Белый шум
1. Рейд
Радиолес. Знаете, что это такое? Все верно, такого слова даже в словаре нет. Они бывают только в моих снах: колышущиеся от ветра высокие радиомачты, которым конца и края нет, а между ними свищет ветер. Иногда мне кажется, что я вижу исходящие от них волны. Порой это что-то вроде ряби на фоне низкого хмурого неба, а иногда словно колючий белесый туман.
Однажды я увидел такой лес в реальности и едва не свел себя с ума в попытках проснуться. А за три месяца до этого я мирно начищал пуговицы на кителе и поглядывал на часы, предвидя скорое окончание дня, за который так ничего серьезного и не произошло.
На парадной форме красовались нашивки нового образца. На старых геральдических нашивках не было ничего, кроме больших букв ИП, красных на желтом фоне – полная безвкусица, зато на новых красивый знак С в окружности на фоне двух перекрещенных мечей. Буква чистая, белая, а фон красно-синий, угрожающий. Красиво. А форма прежняя осталась почти, только чистая, выглаженная и без дурацких полосок на рукавах.
Я украдкой взглянул на себя в зеркало, подтянул китель. Немного мешковат, хотя размер давали точный. Опять что-то напутали в отделе снабжения. Не беда, есть еще один. Опустившись в кресло, раскрыл на заложенной степлером странице тонкий яркий журнал. До рейда еще почти сорок минут, есть время расслабиться и выпить вторую чашку кофе.
Дверь приоткрылась, пропустив внутрь не очень просторного кабинета двоих. Грузного Андрея с лоснящейся лысиной я знал хорошо, уже лет десять, а вот второй человек мне был совершенно незнаком.
– Андрей, ты еще в старом барахле? Где новый китель, где приличный вид?
– Моего размера пока не нашлось, дружище. Да и знаешь, – он подергал себя за полы потертого кителя, – привык. Тут на рукаве пятно от моего любимого соуса, который уже года два не выпускают. Я буду скучать.
– Ты свин, Андрей. Как я тебя терплю?
Андрей засмеялся и как будто случайно хрюкнул.
Я кивнул парню в новом обмундировании, все еще стоящему как памятник ветеранам полиции у двери.
– Курсант?
– Так точно. Практикант, – выпалил тот.
– Как звать?
– Ян. Ян Новиков.
Я кивнул и бросил в стол протянутые ему документы.
– Ну, а чего решил в интеллектуальную полицию податься?
– Интересная служба.
– Ага, обхохочешься, – я поднялся и протянул руку. – Как обычно, на четыре недели?
– Если понравится, то навсегда, – улыбнулся Ян.
– Оптимизм – это хорошо. Через полчаса у нас рейд, поедешь с нами. А вместо сопровождения мы возьмем с собой Андрея Валерьевича. Что скажешь, Андрей?
– Я не против, но только если заедем перекусить по дороге. Жрать хочется зверски.
– Ну и чудно. Значит, бери Яна, и ждите меня внизу. Оружие возьмите, пусть Яну тоже дадут. Минут через семь я буду. Да, еще вот что – переоденься!
Без коллег в кабинете снова стало пусто и тихо. Я приоткрыл окно, втянул в себя прохладный сырой воздух. Немного пахло гарью и прелыми листьями. Под высокими деревьями внизу стояли патрульные машины. Между ними желтой проплешиной пустовало место машины шефа. Хороший знак. Значит с рейда можно смело топать домой. Благо тот же район, всего пара кварталов пешком. Я выудил из кармана белую пачку с черной надписью марки поперек. Ни картинок, ни красивых шрифтов. Даже фотографии разъеденных копотью легких бесследно пропали. Жаль, с ними было как-то веселее. Поморщившись, выдохнул сизый дым в холодный октябрь. В этом году непривычно прохладно, не то, что в прошлом, когда в это же время народ щеголял в футболках и коротких шортах, еще работали фонтаны в парках и роллеры чертили замысловатые фигуры на теплом асфальте. Тогда за радость было выйти с рейдом в парк, изредка останавливать прохожих и спрашивать лицензию на принт на яркой футболке. Многие предусмотрительно носили чисто белые. Как пачка.