Наталья Троицкая
Cиверсия
Глава 1. Мне дьявол предлагал свою игру…
Лязг металлических запоров привычно полоснул по нервам. В тесной каптерке пахло затхлью вперемешку с квашеной капустой.
– Распишись! – буркнул щупленький седой капитан и ткнул грязным, перемазанным чернилами пальцем в ведомость.
Хабаров тупо смотрел на вещи, лежащие на столе: монеты, крестик на золотой цепочке, две связки ключей, часы, «мертвый» мобильный телефон, бумажник, две кредитные карты, записная книжка, пара свинцовых шариков, перочинный нож – ненужный, чужой хлам.
– Ну, Хабаров, ты – первый случай в моей практике! Двадцать восемь лет на зоне работаю, а первый раз отпускаю реабилитированного подчистую. Так что считай, паря, девять лет у тебя из жизни-то украли!
– У ворот люди, с которыми я не хочу встречаться. Сделай что-нибудь.
Он протянул капитану купюру.
– Не вопрос, – покладисто ответил тот и жестом отверг предложенные деньги. – Сейчас наш газик за продуктами пойдет. Спрячешься.
Служивый почесал затылок, улыбнулся, протянул Хабарову руку.
– Ладно, Саня, бывай! Хороший ты мужик. Удачи тебе!
Здание аэровокзала напоминало шумный людской муравейник.
– Девушка, здравствуйте.
– И вам не хворать! – раздраженно ответила рыжая толстушка в окошечке билетной кассы.
Ее мясистые пунцовые щеки подрагивали в такт словам.
– Дайте мне билет на край света. Можете?
– Как же вы мне, козлы, надоели! Все ходят и ходят! Ходят и ходят! – ее раздражение набирало обороты. – На край света им, видите ли, надо! Люба! Смотри сюда! Еще один от алиментов бегает. Как мой, прямо. «На край света» ему билет подавай! Придурки! Бегают они! Беги. От себя не убежишь! Откуда вы только такие беретесь …
Самолет уносил его в ночь, догоняя время.
Хабаров устало закрыл глаза. Девять долгих, мучительно долгих лет стали теперь его прошлым.
«Я сейчас похож на зверя, которому надо отлежаться и зализать свои раны», – подумал он и вспомнил давний, очень давний разговор.
– Знаешь, мой мальчик, – говорил ему отец, – на севере я слышал поверье. Есть в тундре потрясающей красоты цветок. Он называется сиверсия. Рядом с ним обязательно должен кружить отверженный волчонок. Четыре полных луны мать-волчица прикармливает малыша, а потом бросает одного в морозной заснеженной тундре. Холодная белая луна и полярная сова становятся его небесными матерями и приводят к загадочному месту, где цветут дивные голубые цветы. Там нет зла. Волчонок растет, превращается в матерого зверя. Он не примкнет к стае. Она просто не примет его. Волчонок воспитан добром, а стая – зло. Говорят, что, попав в снежный плен, северяне зовут этого гордого, красивого зверя. Он всегда спасет и выведет к жилью. Все-то в этом красавце хорошо. Но… он лишен любви себе подобных. Вновь и вновь рыщет по тундре отверженный и ищет, ищет среди льда и снега хрустальный цветок. Его сердце, сердце зверя, упрямо стремится туда, где хрупко теплится последняя надежда.
– Н-да-а… – грустно вздохнул он тогда. – Где же он, тот цветок, о котором ты говоришь? Я бы обнял его своими усталыми, избитыми в кровь лапами.