– Херово выглядишь, дружище.
– Я? – вытаращился Антон.
– Ну не я же! – пожал плечами контроллер. – У тебя мешки под глазами. Что-то гнетет?
– Тысяча Шестнадцатый!. . – Власов уже хотел выразить возмущение, но контролер перебил.
– Семен. Семен Павлов.
– Семен! – Антон попытался вновь повысить голос, но споткнулся. Все-таки человеческое имя сразу сводит на нет обезличенные цифровые обозначения. Наделяет людей уникальностью и… душой. Получается, что они только что познакомились. Тысяча Шестнадцатый не выглядел враждебно, лишь безобразная запущенная внешность вызывала у Власова гадливость. И ничего больше. И то потому, что он не встречал раньше людей, столь фривольно относящихся к своему виду. – Мне нужно связаться с отделом теоретической генетики.
– Ты помнишь себя? – неожиданно спросил Семен. Антон не сразу понял, о чем говорит человек на экране. И лишь секунды спустя, показавшиеся вечностью, биоин осознал суть вопроса.
– Тихо-тихо, – вкрадчиво проговорил Тысяча Шестнадцатый, заметив на лице Власова возмущение. Он явно видел внутреннюю борьбу Антона. Дискомфорт и терзания мечущейся в поисках неясного смысла души.
В тот раз биоин испугался до чертиков и вырубил связь, потом несколько дней метался по Атланте, пытаясь понять, что еще знает о нем Павлов.
Или, о чем догадывается. Словно некая чудовищная улитка заползла в дом-панцирь и не хотела показываться миру. Враждебному и пугающему. Даже КИРА удивленно поинтересовалась, все ли с Антоном в порядке. Но нет! Теперь все было далеко не в порядке. По крайней мере не в том, как до вопроса, заданного этим… этим… чучелом, не умеющим или не желающим поддерживать себя в форме, как остальные.А ведь Власов действительно помнил себя. Как минимум две предыдущие версии. Семь-один-один и Шесть Тысяч Пятисотого. Особенно запомнились глаза шеститысячного… Как он смотрел, когда команда замены уводила его в неизвестность! Эти глаза теперь не забыть никогда! Столько тоски, боли и… ненависти в них увидел тогда Антон. И слова Семена вдруг с новой силой напомнили о них. Его глаза – Антона. Или нет? Ведь преемником был он, а не шеститысячный, значит, у него теперешнего глаза, как у человека, жизнь которого он унаследовал.
А Семьсот Одиннадцатый? Почему Власов помнит его? Почему, как сейчас видит, как будто вместо него сдирает с лица маленький дефект каждое утро, ему теперешнему не принадлежащий? Почему? Во всем виновата снятая с них матрица? Или то генетическая память пронеслась через клетки от тела к телу?
КИРА несколько раз повторяла запрос. Оно и понятно, ведь важная работа остановилась, а общество не могло этого себе позволить. Только не сейчас, когда несколько поколений Антонов Власовых работали над генетической проблемой человечества.
– Семен? – Улитка внутри слегка высунула голову из панциря, пообещала КИРЕ продолжить работу на следующее утро, и вместе с тем узнать поближе странного человека, что заглянул вглубь биоина с одного взгляда, глубокого и безрассудного. Казалось, он сам побывал в ракушке, но как он избежал замены? В замкнутой системе, где удовольствия распределялись равномерно на каждую долю личности, где виртуалка была бесплатной и даже обязательной альтернативой развлечений, поведение этого странного человека – как минимум необычно. И странно. А еще страннее, что он, совершенно чужой мужик, просто заглянув в глаза, смог понять Антона. И поэтому биоин решился.