Читать онлайн «Единица делится надвое. Эссе о Ленине.»

Единица делится надвое. Эссе о Ленине.

Сегодня политическое наследие Ленина в полном объеме пересматривается в плане канонического противопоставления демократии и тоталитарной диктатуры. На самом деле эта дискуссия уже имела место. Ведь именно от категории демократии отталкивались, начиная с 1918 г. , «западные» социал-демократы, руководимые Каутским, в своих попытках дискредитировать не только большевистскую революцию в ее историческом становлении, но и саму политическую мысль Ленина.

Нас главным образом может заинтересовать теоретический ответ Ленина на эту форменную атаку, сформулированную, в частности, в опубликованной Каутским брошюре «Пролетарская революция» (Вена, 1918), на которую Ленин отвечает своим знаменитым текстом «Пролетарская революция и ренегат Каутский».

Каутский, вполне естественно для открытого сторонника представительского и парламентского политического правления, делает упор почти исключительно на избирательное право. Крайне интересно, что именно в этом жесте Ленин усматривает самую суть политического ренегатства Каутского. И дело совсем не в том, что Ленин полагает политической ошибкой поддержку избирательного права. Нет, Ленин считает, что участие в выборах может оказаться весьма полезным, даже необходимым. Он снова жестко об этом заявит в полемике с абсолютными противниками парламентаризма в своей брошюре о левизне. Упрек Ленина Каутскому имеет в виду нечто гораздо более тонкое и интересное. Утверждая, что он «против решения русских большевиков лишить права голоса русских реакционеров и эксплуататоров», Каутский якобы определил свою позицию относительного того, что Ленин называет «чисто русским вопросом, а не вопросом о диктатуре пролетариата вообще». Он мог бы и должен был озаглавить свою брошюру «Против большевиков». Тогда все было бы политически яснее. Но не это сделал Каутский. Каутский делает вид, будто высказывается о диктатуре пролетариата вообще, и о демократии вообще.

Делать это, отталкиваясь от одного тактического и локализируемого в одной России решения, – вот сущность ренегатства. Сущность ренегатства – из одного тактического обстоятельства выводить отрицание принципов. Из одного вторичного противоречия выносить ревизионистское решение об основных принципах политики.

Но рассмотрим внимательней, как рассуждает Ленин. Я цитирую:

Заговорив об избирательном праве, Каутский выдал себя, как полемиста против большевиков, ни во грош не ставящего теорию. Ибо теория, т. -е. рассуждение об общих (а не национально-особых) классовых основах демократии и диктатуры, должна говорить не о специальном вопросе, вроде избирательного права, а об общем вопросе: может ли демократия быть сохранена и для богатых, и для эксплуататоров в исторический период свержения эксплуататоров и замены их государства государством эксплуатируемых? Так и только так может ставить вопрос теоретик.

Таким образом, теория в собственном смысле есть то, что интегрирует в мысль момент вопроса. Момент вопроса о демократии никоим образом не фиксируем на тактическом и локальном вопросе вроде запрета права голоса для богатых и эксплуататоров – решении, связанным с частными особенностями русской революции. Этот момент фиксирован на всеобщем принципе победы: мы переживаем, говорит Ленин, момент победоносных революций, момент реального ниспровержения эксплуататоров. Это уже не момент Парижской Коммуны – момент отваги и кровавого поражения. Теоретик тот, кто подходит к вопросам, например к вопросу о демократии, изнутри определенного таким образом момента. Ренегат тот, кто никак не учитывает момента. Тот, кто прицепляет к частному обстоятельству чистейшей воды политический ресентимент.