Галина КАРПЕНКО
КЛЯТВА НА МЕЧАХ
БЫЛ МЕСЯЦ АВГУСТ
Уже полны лукошки. Дед с внуком притомились — из дому вышли за клюквой с солнышком; время к обеду, а уходить не торопятся. Скоро погаснут последние ясные дни. Начнётся непогода: закружит по лесу северный ветер, в оврагах и на болотах будут ночевать первые заморозки, почернеет ягода А пока — благодать!
— Давай, Василий, передохнём!
Дед присел на пенёк, вытянул больную ногу. Тихо на поляне.
Василий шарит в сухом орешнике. Орехи брали, брали, да разве все оберёшь? Вот оно, целое побуревшее гнёздышко! Вот ещё… ещё.
И вдруг из кустов на поляну выскочил заяц.
Встал столбиком, потом — прыг-прыг, будто его и не было.
— Видал? — сказал дед. — Небось с наших огородов прискакал. Набил себе пузо капустой да задремал, а ты его растревожил, косого!. . Вот порубят кочаны, он тогда зубы на полку. Будет осину грызть. Беспечный зверь, не запасливый!
Дед на зиму укутывает яблони еловыми ветками, и стоят яблони до весны в колючих валенках. Сунется заяц, окорябает нос, а не доберётся до сладкой яблоневой коры. Пусть в лесу ищет себе пропитание. Яблони не про него посажены да выхожены.
* * *
По дороге домой деда с внуком нагнал их новый знакомый Пётр Николаевич Бодров.
Пётр Николаевич заглянул в лукошки, позавидовал:
— А мне всё не удаётся в лес вырваться. Вот приедет моё семейство, может, тогда!. .
— Кто да кто прибудет? — спросил дед.
— Жена, сын Алёшка. Сын Алексей приедет! — Бодров остановился, закурил и зашагал с ними рядом.
— Сколько сыну годов?
— Наверное, они ровесники. Тебе сколько? — спросил Пётр Николаевич у Василия.
— Мужик уже, десятый год, — ответил за внука дед.
Василий и сам мог бы ответить, да помешал орех — крепкий попался, никак не разгрызёшь.
Пётр Николаевич разглядывал Василия-младшего — тоже как орешек. Рыжеватый, в плечах широк, глаза задорные.
— Помощник растёт?
— А как же, — ответил дед, — опора!
Тяжёлые грузовики, гружённые брёвнами, спускались караваном к мосту, чтобы переправиться на тот берег.
— Ну, мужик, до встречи! — Бодров пожал руку деду, внуку Василию и поспешил за грузовиками.
А дед с Василием пошли тропкой через луг в свою деревню Федосеньку.
НА ТОМ БЕРЕГУ
На том берегу — новый посёлок. Там начали строить завод и ставят дома для тех, кто будет на этом заводе работать. Из Федосеньки тоже кое-кто перебирается на новое место.
— Может, и нам перебраться? — спросила деда невестка. — Мне на работу ближе, а Васеньке — в школу.
— Эту избу мой дед ставил. Она ещё сто лет простоит. А в школу бегать — у Васеньки ноги есть, — ответил дед.
В Федосеньке тихо, только сороки стрекочут. А на том берегу бульдозеры роют котлован. По узкоколейке со станции подвозят бетон, плиты, трубы.
Василий со своими дружками бегали смотреть на рабочих в касках, похожих на солдат, на машину, которая тяжело ухала в котловане: похоже было на взрывы боя.
Вскоре котлован обнесли забором, и мальчишкам запрещали подходить к нему.
— Правильно! — сказал дед. — И без того найдёте, где себе шею сломать! Народу, когда тот работает, мешать не следует…