Денис Драгунский
Архитектор и монах
Все персонажи этой книги, а также все названия, адреса и даты – реальные. Все описанные события происходили в действительности. Автор гарантирует, что слова персонажей переданы со стенографической точностью, а их мысли полностью соответствуют тому, что они на самом деле думали.
1. Кафе «Версаль»
Известного австрийского архитектора, создателя
Дело произошло на глазах оказавшегося рядом иерарха Русской православной церкви. Упомянутый священнослужитель сообщил об этом прессе; собственно, он был единственным настоящим свидетелем, поскольку в кафе «Версаль», где все случилось, других посетителей не было, а официанты, как выяснилось позже, были агентами германской разведки. Кстати, кафе потом закрылось, но это уже не так интересно: кафе не было примечательно ничем, кроме вывески. Говорили, что австрийцы таким манером специально дразнили немцев, напоминая о позорном Версальском мире. Хотя, конечно, «Версалем» кафе было названо еще в XIX веке. А то и в XVIII-м. Но уж могли бы переименовать его в «Сан-Суси», например, если так привязались к французскому названию. Возможно, именно поэтому – так сказать, от противного – германские агенты и сделали кафе «Версаль» своим гнездышком.
Но неважно.
История, однако, попала в газеты. Впрочем, справедливости ради придется заметить, что слово «газеты» (именно
Хотя правительство там давно уже было очень даже прогерманское, такое прогерманское, что и присоединять не надо.
Да. Приехал репортер.
Приехал репортер, поговорил с официантами, что-то записал в блокнот, поснимал своим двуглазым «Роллейфлексом» – разбитую витрину, снаружи и изнутри. С негромким прищелкиванием вертел ручку, перематывая пленку и взводя затвор.
Православный иерарх подумал, что фотоаппарат «Роллейфлекс» похож на маленькую шарманку. Черный ящичек с металлическими обводами и ручкой справа. А сам репортер совсем не был похож на шарманщика: ни на жалобного немца-шарманщика с обезьянкой, как на детской картинке, ни тем более на настоящих шарманщиков, нищих и пропитых, которые еще в начале века встречались на юге России. Нет, репортер был гладенький, толстый, но верткий господин под пятьдесят.