Макото Синкай
Твоё имя.
Глава 1. Сон
Ностальгические голос и запах, родные свет и тепло.
Я навсегда и накрепко привязан к кому-то очень важному. Это какая-то невероятная связь. Словно младенец, которого обнимает и кормит грудью мать, — не чувствую ни тревоги, ни грусти. В этой жизни я ещё не успел ничего потерять, и звенящая сладость переполняет меня.
Открываю глаза.
Потолок.
Комната, утро.
Я один.
Токио...
Вот как?
Это был сон.
Я просыпаюсь.
И уже через какую-то пару секунд перестаю ощущать единение с тобой. От тебя не остаётся ни следа, ни тени. От жестокой внезапности этой потери на глаза наворачиваются слёзы.
Просыпаясь утром, я часто плачу без всякой причины.
И ещё я никогда не могу вспомнить, что же мне снилось.
Смотрю на правую ладонь, влажную от слёз. Крошечные слезинки на указательном пальце. А те слёзы, которыми я так горько плакал во сне, уже высохли.
Что-то очень важное снилось мне. Что же?
Что было в этой руке?. .
Не знаю.
Отчаявшись, поднимаюсь с постели, выхожу из комнаты в ванную. Ополаскиваю лицо, поражаюсь, какая холодная вода, и долго гляжу на своё отражение в зеркале.
Тот, кто смотрит на меня с той стороны, явно недоволен собой.
Продолжая разглядывать себя в зеркале, я расчёсываюсь. А затем надеваю рубашку с коротким рукавом и лёгкий весенний костюм.
Повязываю галстук — наконец я научился это делать.
Открываю дверь, выхожу из дома. Передо мной...
Обычный пейзаж Токио, к которому я привык.
Когда-то я учил названия гор, а теперь могу точно назвать несколько небоскрёбов.Прохожу через турникет привычной станции надземки, спускаюсь по эскалатору. Сажусь в обычную электричку. Прислоняюсь к двери и разглядываю бегущий за окном пейзаж. В окнах небоскрёбов, в машинах и поездах, на виадуках переходов — везде толпы людей.
Сонное небо в барашках белых облаков. Сотни человек на каждом перроне, тысячи людей в каждом поезде, тысячи поездов на весь город.
И я смотрю на этот город вроде бы так же, как и всегда...
Я…
Я…
... ищу кого-то? Кого-то одного-единственного?
Глава 2. Начало
Этот звонок мне не знаком.
Так подумалось мне сквозь сон. Проснуться окончательно? Но хочется поспать ещё. Вчера всю ночь писал картину — так увлёкся, что просидел до рассвета...
— Эй! Та́ки-кун!
Кто-то зовёт меня по имени. Женский голос... Женский?
— Таки, Таки!
Реальный голос. И похоже, вот-вот сорвётся в рыдания. Дрожит от горя, точно мерцающий свет далёкой звезды.
— Ты... не помнишь меня?
Вопрос обращён ко мне. Тревожный и очень настойчивый. Но я не знаю, кто это.
Электричка вдруг останавливается, открываются двери. Ах да! Я же ехал в поезде. Но вспомнил об этом уже на забитом людьми перроне. Я чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Какая-то девчонка в школьной форме уставилась на меня в упор, но людской поток уносит её прочь, всё дальше и дальше.
— Меня зовут Ми́цуха! — кричит она, распускает плетёный шнурок, что стягивал волосы в хвост у неё на затылке, и те падают на её плечи. Я невольно протягиваю к ней руку.
Чистый оранжевый свет, подобный цвету заката на стене поезда. Я проталкиваюсь сквозь толпу и как можно крепче хватаюсь за этот свет...