Читать онлайн «Цвет ярости - алый»

Александр Романовский

Цвет ярости – алый

«…А все-таки они возвращаются к своему первоначальному виду. Как только я оставляю их, зверь начинает выползать, снова проявлять себя… – прибавил он после продолжительного молчания…»

Герберт Уэллс, «Остров доктора Моро».

Три дня были заполнены томительным ожиданием.

Волк ел, спал и упражнялся в Яме. Вокруг же не происходило ничего особенного. Все как обычно. Ничто в поведении обитателей Подворья не говорило о том, что близятся некие события… Для них, впрочем, это могло быть в порядке вещей, но Страйкеру гладиаторские бои все еще казались чем-то нереальным, воплощением иллюзорных образов голографического проектора. Здесь, посреди Мегаполиса…

Грохот стали.

Кровь на песке.

Истеричные вопли толпы: «Убей, убей!. . »

Представить это себе было и впрямь непросто. Тренировки казались чем-то вроде игры, и все же это было очень серьезно… Хэнк Таран говорил об этом при каждом удобном случае. И в то же время избегал всякой конкретики. Слова, прозвучавшие в камере Волка, были единственными, содержащими какую-либо информацию касательно боя… Но определение «скоро» можно было тянуть во все стороны, словно кусок тонкой резины. Под ним уже выступали обнаженные вены…

Спрашивать, конечно, Страйкер не смог бы и под пыткой, – которая, собственно, не прекращалась ни на секунду. Это означало бы вступить с тюремщиками в вербальный контакт, в то время как молчание – золото – становилось для Курта близким другом.

Снаружи не происходило ничего особенного, но внутри Волка шел скрытый, напряженный процесс. Избежать боя не было ни малейшей возможности – это следовало принять за аксиому. С одной стороны Курт не желал предстоящего боя, но в то же время стремился к нему /словно ребенок, идущий на шалость с незамутненным осознанием факта, что уйти от кары никак не удастся/. Страйкер слишком долго сдерживал ярость и боль. Они пылали внутри нержавеющего сосуда души – яд и кислота.

Собственно, им не позволяли вырваться наружу – Таран раз за разом подтверждал практические навыки тонкого психолога. Курту уже продолжительное время хотелось кого-то убить, разорвать ублюдка голыми лапами. Вернее, Волк отлично знал, КОГО именно. Но эту мощь при должной сноровке следовало обратить в ту сторону, какую целесообразно… И Таран обладал такой сноровкой.

Курта держали в неведении до самого последнего дня – как узника, приговоренного к казни.

А потом настал тот самый день.

Утро началось как обычно; Волку подали завтрак. На сей раз он был куда более скуден, нежели во все предыдущие дни. Курт удивился, но виду не подал. Трапеза состояла из трех поджаренных яиц, тоста, куска ветчины и кружки чая. Вполне достаточно, чтобы взрослый Волк мог заморить червячка, и отнюдь не так много, чтобы ощущать в желудке медлительную тяжесть. Это, конечно, был первый признак. Обычно Курта кормили до отвала – чтобы тот не проявлял на тренировках излишнюю прыть. Сегодня, очевидно, был иной случай. Это витало в воздухе.

За пустыми тарелками никто не вернулся. Это также было странно. Волку не оставалось ничего другого, кроме как сидеть на кровати и ждать. У него было плохое предчувствие – не для него лично, а для кого-то еще – в котором злобно выла, чавкала сталь. Кто-то скоро умет, очень скоро… Когтистые пальцы время от времени сжимались и разжимались. Им так не терпелось вцепиться в чью-то глотку…