Роберт Хайнлайн
Уолдо
Номер назывался чечеткой, и это надо было видеть.
Его ноги рассыпали замысловатую дробь звонких чечеточных ударов. У всех захватило дух, когда он, высоко подпрыгнув, – выше, чем можно было ожидать от человека, – исполнил в воздухе совершенно невероятное антраша.
Он приземлился на носки, с трудом удержав равновесие, но тем не менее успел проделать фортиссимо громоподобных ударов.
Прожектора погасли, зажглись огни рампы. Публика долгое время молчала, затем сообразила, что настало время хлопать, и разразилась аплодисментами.
Он стоял, ожидая, когда через него прокатится волна ликования. Казалось, на нее можно было опереться, она пробирала до костей.
Какое это чудо – танцевать, как восхитительно получать аплодисменты, нравиться, быть желанным.
Когда занавес опустился в последний раз, он позволил своему костюмеру увести себя. Танец всегда немного пьянил его, даже на репетициях, но в присутствии публики, которая поддерживает тебя, восхищается тобой, аплодирует… – такое никогда не могло надоесть. В этом всегда была новизна и потрясающий восторг.
– Сюда, шеф. Улыбнитесь. – Сверкнул огонь вспышки. – Спасибо.
– Вам спасибо. Выпейте чего-нибудь. – Он прошел в угол своей костюмерной. Такие отличные ребята, такие клевые парни, – и репортеры, и фотографы – все они.
– А вы с нами не выпьете?
Он хотел было согласиться, но костюмер, как раз надевавший ему тапки, предупредил: – У вас операция через полчаса.
– Операция? – спросил один из фотографов. – Что на этот раз?
– Остаточная церебректома, – ответил он.
– Да ну? А нельзя сфотографировать?
– Буду рад, если врачи не против.
– Это мы уладим.
Славные парни.
– …Пытаясь взглянуть на вашу жизнь несколько с иной точки зрения, – прозвучал женский голос рядом с его ухом. Немного смущенный, он быстро обернулся. – Например, что вас заставило профессионально заняться танцем?
– Простите, – извинился он. – Я не расслышал. Здесь так шумно.
– Я спросила, почему вы занялись танцем?
– Это трудный вопрос. Чтобы на него ответить, нам нужно вернуться далеко назад…
Джеймс Стивенс хмуро взглянул на инженера-помощника.
– С чего это вы так развеселились? – спросил он.
– Это только так кажется, – стал оправдываться помощник. – Пытаюсь смеяться, чтобы не расплакаться: произошла еще одна катастрофа.
– Проклятье! Подожди, я сам догадаюсь. Пассажирский или грузовой?
– Грузовоз «Клаймекс» на челночной трассе Чикаго-Солт Лэйк, к западу от Норт-Плат. И, шеф…
– Что еще?
– Хозяин желает вас видеть.
– Интересно. Очень, очень интересно. Мак…
– Слушаю, шеф.
– Как тебе нравится должность главного путевого инженера Северо-Американской энергетической компании? Я слышал, там скоро будет вакансия.
Мак почесал нос.
– Странно, что вы заговорили об этом, шеф. Я как раз собирался просить совета на случай, если решу вернуться к гражданской технике. Вы теперь захотите от меня избавиться.
– И немедленно. Срочно выезжай в Небраску, найди эту кучу мусора до того, как ее растащат любители сувениров, и привези обратно приемники де Калба и панель управления.
– Как быть с полицейскими?