Борис Александрович Алмазов Я иду искать
Борис Александрович Алмазов
Глава первая «ШУТКИ»
От хорошей жизни человек на чердак не полезет! Большое удовольствие сидеть тут скрючившись, спиною окованную дверь подпирать и слушать, как староста внизу по лестнице топает и орёт:
— Макарону не видали? Белобрысого такого. Макарова! Нигде его нет! С контрольной сорвался! Макарона!
Надо же такое дурацкое прозвище придумать! Я на «макарону» и не похож. Макароной можно какого-нибудь дурачка обозвать, которому всё до лампочки!
Я, между прочим, таким людям завидую. Живут себе спокойно, получают свои троечки — и хоть бы что, никто их не теребит! Вон Васька Кудинов — он со мной за одной партой сидит: объявили, что контрольная будет, — посопел, посопел и давай тетрадку листать. Я не выдержал, посоветовал ему, дурачку.
— Ты, — говорю, — хоть формулы на парту выпиши, лопух!
Глаза на меня свои бессмысленные выпучил, поросячьими ресничками захлопал, никак сообразить не может.
— Давай, — говорю, — портфель мне после уроков занеси!
— А ты куда?
— На кудыкину гору!
Для меня контрольная — целая трагедия! До Нового года четыре дня осталось, и вот — на тебе! — подарочек. Вон куда из-за неё бежать пришлось — под самый чердак! Сижу тут теперь, как серенький зайчик!
Я бы, конечно, эту контрольную написал! Может, даже на пятёрку, но я рисковать не могу.
Любая случайная тройка всю музыку испортит. У меня всё точно продумано: когда руку тянуть, а когда вообще лучше заболеть, чтобы в табеле одни пятёрки были. За первую четверть я принёс в табеле две тройки — мне дома такую промывку мозгов устроили, часа на два! Тут ещё, как назло, по телевидению всё время передачи для родителей — одна за другой… Вот мои взялись меня воспитывать.— Константин! — Отец руки на груди скрестил, как Наполеон. — Соберись и ответь: что мешает тебе учиться на хорошо и отлично?
Не успел я придумать, что мне мешает, дед из-за газеты голову высунул да как рявкнет:
— Лень-матушка!
Всегда он лезет, когда его не спрашивают! По воскресеньям он обычно уматывается куда-нибудь или в своей комнате сидит, но тут — воскресенье, его пригласили, а то он и питается отдельно у себя на работе. Между прочим, если нас рядом поставить, никто не скажет, что он мой дед! Он вообще на деда не похож, со спины так он даже моложе отца выглядит: здоровенный такой, худющий и бородища как рыжее помело. Сидит — демонстративно газетой закрылся, а тут не выдержал — влез!
— Константин! — Папа на его слова — ноль внимания, словно деда тут и нет. — Ты — взрослый человек! Ты же понимаешь, что нынче без образования нечего делать!
Дед опять не выдержал:
— Он и рад ничего не делать! Оболтус!
У папы желваки на скулах заиграли, а мама сразу говорит: