Мишель Бюсси
Черные кувшинки
© Елена Головина, перевод, 2021
© «Фантом Пресс», оформление, издание, 2021
Моне показывает нам не реальный мир, а его видимость.
Нет, нет! Только не черное! Не для Моне! Черный – это не цвет!
В деревне жили три женщины.
Первая была злодейкой, вторая – вруньей, третья – эгоисткой.
Деревня называлась Живерни.
Первая жила на большой мельнице, стоявшей на берегу ручья, что бежит вдоль шоссе Руа; вторая – в мансарде над школой, на улице Бланш-Ошеде-Моне; третья – у матери в домишке с облупленными стенами на улице Шато д’О.
Они не были ровесницами, о нет. Первой перевалило за восемьдесят, и она успела овдоветь. Ну или почти овдоветь. Второй было тридцать шесть лет, и она ни разу не изменила мужу. Пока не изменила. Третьей вот-вот должно было исполниться одиннадцать, и в нее были влюблены все одноклассники. Первая всегда одевалась в черное, вторая красилась, чтобы понравиться любовнику, а третья заплетала непослушные волосы в косички.
Вы уже поняли. Это были очень разные женщины. Но кое-что их объединяло. Все три втайне мечтали уехать из дома.
Да-да, они спали и видели, как бы покинуть Живерни – эту знаменитую на весь мир деревню, куда люди со всего света стремятся попасть хоть на денек.Почему стремятся, вы тоже знаете. Из-за импрессионистов.
У первой из женщин – самой старой – хранилась очень красивая картина, вторая живо интересовалась художниками, а третья, самая юная, хорошо рисовала. Даже очень хорошо.
Странное желание – покинуть Живерни, вы не находите? Но все три считали эту милую деревню тюрьмой. Вернее, большим и красивым садом, окруженным прочной решеткой с крепко запертыми воротами. Чем-то вроде территории сумасшедшего дома. Или картиной-обманкой. То есть такой картиной, на которой изображение сливается с окружающей реальностью. Искусствоведы называют этот прием «тромплей». На самом деле третья, самая младшая, искала отца. За пределами деревни. Вторая искала любовь. А первая, самая старая, кое-что знала и про вторую, и про третью.
Но вот однажды – всего лишь однажды! – ворота сада открылись на целых тринадцать дней. Это случилось с 13 по 25 мая 2010 года. Ворота Живерни ненадолго открылись только для них – или они думали, что для них. Но открылись с непременным условием – скажем прямо, безжалостным. Вырваться на свободу могла лишь одна из трех. Оставшимся пришлось бы умереть. Поделать тут ничего было нельзя.